– Но всё же обошлось, верно? – бодро сказал тот. – И зачем он прыгнул за мной?.. Совсем ума лишился?
– Перед тем как прыгнуть в пропасть, вы, капитан, действительно не думали, что можете погибнуть? Куда подевался ваш страх?
– Погибнуть?! – с неподдельным удивлением воскликнул Лирс. – Это океан должен бояться того, что я в него упаду! Что за чушь ты несёшь, Гарпий?!
– Ну…
– Чего нукаешь!.. – Далее Лирс вскинул голову чуть выше и добавил в командном тоне: – А вы чего тут встали? Быстро пшли помогать матросам «Северной Иглы»! И чтобы к концу дня вы превратили их в настоящих пиратов! А тех, кто не осилит и трёх кружек эля, кидайте за борт! Всё! Я всё сказал!
После сказанного Лирс поспешно скрылся под палубой корабля, видимо, чтобы как можно скорей отыскать свою новую капитанскую каюту.
– Блин, наш капитан как стихия – никого не щадит и не замечает, – высказался Гарпий.
– Хммммммм… – тяжело протянул Циклоп. – Может и так, но каждый переживает чувство вины по-своему.
– Думаешь, он сделает из этого какие-то выводы и перестанет нырять в ледяную воду всякий раз, когда ему почудится бутылка рома? И вообще, что это за абсурд такой?! Даже если бы там действительно плавала бутылка рома, то как тогда он мог бы её заметить в воде, с высоты двух километров?
– Наверное, в этот раз он увидел огромную бутылку… – предположила Медуза. – Перепутал с «Северной Иглой».
– Очень даже возможно.
Змей пришёл в себя только на второй день пути. Полученные им при падении ушибы уже полностью успели зажить. Среди новообращённых пиратов это вызвало немалое удивление и замешательство, которое начало ослабевать только на следующий день. Видимо, они просто вбили себе в головы, что Змей – не человек, и на этом успокоились.
Сам же спаситель ни разу не поднял тему о выходке капитана Лирса, и осуждения он так же не испытывал. Скорее всего, Змей смерился с поведением своего капитана как с чем-то должным, как с природным явлением, что должно существовать само по себе, игнорируя всякое внешнее порицание за свои поступки. Змей был мудр в прощении и знал, как это сделать.
Гарпий же серьёзно раздумывал над тем, чтобы заковать одну руку Лирса в кандалы и соединить с Циклопом. Так он бы точно лишился возможности вновь сигануть за борт. Однако, когда подобное предложение было озвучено в присутствии самого Лирса, тот вежливо отказался: «Ещё раз это предложишь, и я тебя сам вздёрну на этих кандалах! Любой, кто заберёт мою свободу, поплатиться за это жизнью!»
Прошла ещё неделя в пути…
Согласно мнению пиратского картографа, именуемого Жуком, они находились где-то недалеко от того самого острова, населённого народом Нау. Но этого клочка земли до сих пор нигде не было видно, даже подзорная труба Циклопа не смогла что-либо отыскать. И причиной подобной оптической дистрофии было не что иное, как свирепый шторм, в который угодил корабль «Северная Игла»:
Ночь. Чёрные волны бушевали как пожар, они напоминали страшные голодные головы, что высовывались из-под воды в надежде откусить кусок корабля, а сверкающая враждебная молния словно подсвечивала для них дичь. Однако эта небольшая деревянно-железная рыба не желала погибать, она не сдавалась и шла вперёд, несмотря на то, что почти всё было против неё…
– Ха-ха-ха! Вот это я понимаю попутный ветер! – проголосил Лирс, стоя у самого носа корабля.
– Капитан, мы скоро затонем! – тревожно провопил Гарпий.
