– Маршрут проложен, гравианомалии учтены, астрометрия откалибрована. Готовность – сто процентов.
– Инженерные системы?
– Реактор стабилен, конвертеры на полной, защита активирована, – металлический голос Чжана, результат имплантов.
– Безопасность?
– Периметры под контролем, оружие в режиме ожидания, протоколы активны, – Кейн улыбнулся, и в улыбке мелькнуло что-то хищное.
«Микровыражение: скрытое удовлетворение, соответствует подготовке к запланированному действию – 89,2%», – проанализировал Симбиот.
– Запрашиваю разрешение на запуск.
– «Буран», разрешение получено. Активация коридора через 5… 4… 3… 2… 1… Коридор открыт.
Я дал мысленную команду, и корабль задрожал, как пробуждающийся зверь. Даже гравикомпенсаторы не скрыли полностью мощь, рвущуюся из реакторов.
«Буран» выскользнул в космос, оставив позади иглу станции. Чёрный бархат, усыпанный алмазами звёзд – бескрайний и холодный.
– Курс на первую точку прыжка, – скомандовал я.
Полёт шёл по протоколу. Миновали лунную зону, прошли чекпойнт у Марса, приближались к первому прыжку в подпространство, к Юпитеру.
– Расчётное время прыжка – 17 минут, – сообщила Лара, заканчивая калибровку. – Координаты зафиксированы.
Я запустил обратный отсчёт. Кейн внезапно поднялся.
– Проверка грузового отсека перед прыжком, – объяснил он. – Протокол для грузов класса «А».
«Отклонение от процедуры. Проверка отсека – за 30 минут до прыжка, не непосредственно перед ним», – предупредил Симбиот.
Обменялся взглядом с Ларой. План был активировать протокол отца после прыжка, в «мёртвой зоне» между станциями. Но Кейн всё усложнил.
– Прыжок через 10… 9…
Кейн исчез в коридоре. Я мгновенно включил внутренний мониторинг.
«Объект движется не к грузовому отсеку, а к серверной с квантовым компьютером», – доложил Симбиот.
– 5… 4… 3…
– Лара, он идёт к квантовому ядру, – прошептал я. – Он знает о протоколе.
– 2… 1… Прыжок!
Пространство исказилось, звёзды растянулись в линии, и «Буран» нырнул в подпространство. Связь и мониторинг сбоили – нормально при искажении причинно-следственных связей.
– Чжан! Аварийная блокировка серверной, код «Красный-17»!
Инженер отреагировал молниеносно, его руки слились с консолью.
– Блокировка активирована. Но зачем…
– Кейн не тот, за кого себя выдаёт, – объяснила Лара, не отрываясь от панели. – Мой Симбиот нашёл микрошрамы на голосовых связках и лицевых мышцах – признаки изменения внешности.
– Выход из прыжка через 3… 2… 1…
Мы вынырнули в обычное пространство. Перед нами – громада Юпитера с полосами штормовых течений. Но не до красот сейчас.
– Пилот Вернер! – яростный голос Кейна из динамика. – Отмените блокировку серверной! Это нарушение протокола!
Я включил трансляцию с камер. Кейн стоял у запечатанной двери, маска профессионала слетела, обнажив ярость.
– Офицер Кейн, вернитесь на мостик для объяснения нарушения, – официальным тоном. – Напоминаю, проверка груза – за 30 минут до прыжка, не во время.
На его лице промелькнуло замешательство – не ожидал, что заметим отклонение. Затем его рука метнулась к поясу, извлекая оружие – компактный нейродезинтегратор военного класса.
– Блокировать все двери отсека! – приказал я, и Чжан выполнил. – Активировать усыпляющий газ в секции D!
– Невозможно, – с тревогой ответил Чжан. – Система отключена с терминала в секции C под контролем офицера.
Лара проверила системы.
– Под прикрытием проверок он отключил ключевые подсистемы. Квантовый шифровальщик выведен из строя, резервные протоколы навигации заблокированы.
