– До завтра, Александр Вернер, – она улыбнулась, и в этой улыбке было обещание. – Надеюсь, наш первый полет не станет последним.
Покидая "Орбитальную точку", я физически ощущал на себе её взгляд. Мой симбиот молчал, словно понимая, что происходит нечто выходящее за рамки алгоритмов и протоколов.
Завтра мы активируем последовательность команд, оставленную моим отцом Виктором. И шагнем за грань известной вселенной – туда, где, возможно, ждут ответы на вопросы, которые человечество еще не научилось задавать.
Глава 5. Ночь перед стартом
Ночь не задалась с самого начала. На станцию прибыл тяжелый транспортник класса "Молот" – броня, щиты против радиации, и весь этот корпоративный пафос. Симбиот мгновенно классифицировал его как транспорт начальства. Только большой шишки с Земли мне сейчас не хватало.
Я валялся в своей клетушке – стандартная шестиметровая каюта, больше похожая на гроб с подсветкой. Наблюдал, как мигают аварийные индикаторы на потолке. Станция никогда не спит. Даже ночью ее механические легкие качают кислород, гидропоника производит еду, а реакторы пульсируют в своих бетонных сердцах. Идеальный человеческий муравейник, где каждый знает свое место.
"Вероятность утечки информации о разговоре с Нордом: 17,3%", – сообщил симбиот, регистрируя мое бешеное сердцебиение. – "Возможные причины: подслушивание, неполное отключение протоколов записи, внешнее наблюдение".
Я мысленно отмахнулся. Цифры и проценты казались такими пустыми по сравнению с воспоминанием о теплой руке Лары в моей ладони. С каждым часом я чувствовал растущее напряжение – и дело было не только в риске разоблачения нашего плана. Во мне пробуждалось что-то странное, почти забытое. Чувство, для которого даже мой навороченный симбиот не имел подходящего ярлыка.
Я закрыл глаза, и тут же увидел синие глаза Лары, отражающие звездный свет. Симбиот услужливо улучшил картинку, доведя ее до молекулярной четкости – каждая ресница, каждый оттенок синего в радужке.
"Частота обращения к воспоминаниям о пилоте Норд превышает норму на 342%", – бесстрастно отметил симбиот. – "Коррелирует с повышением уровня серотонина, дофамина и окситоцина. Классификация: сексуальное влечение высокой интенсивности".
Я рассмеялся вслух. Как типично! Сухая машинная логика пытается упаковать человеческие чувства в аккуратные научные термины. Все равно что описывать взрыв сверхновой при помощи детской линейки.
Сон не шел. Я активировал проекцию маршрута VK-273 и начал мысленно прогонять все возможные сценарии завтрашнего полета. Симбиот услужливо моделировал симуляции, просчитывал точки отказа, критические моменты, когда кто-то мог помешать вводу отцовской последовательности.
Но даже самые продвинутые расчеты не могли предсказать главного – что ждет нас после активации протокола Виктора.
Утро пришло с противным писком станционного таймера. Я активировал нейтронный душ, смывая ночную слабость, и натянул стандартный комбез пилота – тонкий, прочный наноматериал, набитый датчиками и системами терморегуляции. Идеальная униформа для корпоративного раба с претензией на звездные полеты.
Как говорил мой отец: "День, в который ты не рискуешь жизнью, зря потрачен". Похоже, сегодня я не потрачу его зря.
Глава 6. Точка невозврата
Все страхи испарились, едва я оказался в рубке. Работа есть работа.
Транспортник «Буран» висел в доке как хищник перед прыжком. Его матовая обшивка с антирадиационным покрытием слабо мерцала под искусственным светом. Щиты были отключены, но это легко исправить – одна команда, и защитное поле на полной мощности через 2,7 секунды.
