–Лучше отползти подальше, чтоб нас не заметили, – шепнула Воробей, не бросив наблюдать. Грызущий аппарат стрекоз не внушал доверия, и их долгая дружба со стаей диких псов. Да, может быть, конечно, всё это суеверия, но проверять их на себе… не каждый был готов.
Девушки продвигались, вдали виднелся куст, и, как на ёлке, красной россыпью, шары висят – клубника. И вновь под пятками раздался этот жуткий хруст – так расцветала из остатков плоти костяника. Сколько ж здесь невинных заковано в земле? Плотоядные стрекозы не ведут учёта. Капля пота прокатилась по белой скуле – Воробей от страха засуетилась что-то. Синица тоже забоялась, сжав лямку рюкзака:
–Идем скорей, – дрожащим голосом выдала девчонка, но её остановила белая рука.
–Смотри, – шепнула Воробей. – Вот это собачонка!
Пред ними показался очень здоровый пёс. Да-да, нет-нет на волка он смахивал немало. В зубах своих он мышку полуживую нес, ну а за ним след в след шла целая орава: собачья стая кралась, брызгая слюной, ну а глаза краснющие, точно, как огни.
– Синица, встань сейчас же за моей спиной, пока не умудрились напасть на нас они.
Но было слишком поздно – зуб скалит злая свора. Синица тут же с плеч стянула свой рюкзак, не спуская с ша́вок испуганного взора, но зная, что огня боится грозный враг. Она рукой нащупала средь складок зажигалку, а после – вспышка: загорелся алый огонек. Собаки вмиг поту́пились: жечь шкуру очень жалко. Пусть нехотя, но всё же, был понят сей намек, особенно, когда в руке колосья полыхнули, как самоцветный камень в недрах рудников. Собаки на охапку трав с опа́скою взглянули и отпрянули назад. Их выбор был таков. Они минули девушек, клыком ярко сверкая, ну а Синица Воробья потянула в дом.
–Да у тебя не сумка – просто кладовая! Что еще там прячешь? Может, темный ром? – Воробей хихикнула. Синица ж усмехнулась. Они вдвоем открыли дверь в старенький амбар.
–А ты хочешь напиться?
Воробка вмиг надулась.
–У меня походный ранец, но точно не бар, – Синица вновь зажгла огонь. – Тут раньше жили люди. И знаешь, что в их закромах осталось здесь досель?
– Ну не тяни кота за хвост! Не надо мне прелюдий.
– Какао, зёрна кофе, густая карамель! – Синица указала перстом на дверь подвала. – Раньше здесь дни коротала фермера жена. Я знаю это, потому как… когда-то тут бывала.
–А ты, Синица, вправду загадками полна… Ну, и Слава Богу, что пёрлися не зазря. Тут штук всяких полно, а обратное было б досадно!
–Возьми кофе с собой, Воробка, какао беру на себя, – сказала Синица подруге, та буркнула под нос:
–Ну ладно.
Нагрузившись банками, птицы вышли в широкое поле.
–Ну, а теперь по клубнике, – сказала, смеясь, Воробей. Крошечный кустик клубники не смог бы взрасти так в неволе. А ягоды какие вкуснющие! Верно, заката красней!
Пернатые быстрехонько полный пакет набрали, а небосклон, тем временем, начал пунцоветь.
На Станции за них очень переживали, главарь же ждать не смог:
–Не стану я терпеть, – порывшись в старых джинсах, парень достал сигару, не бросив своё дело: нотации читать. – Я от тебя такого не ждал репертуара…Да где же зажигалка?!
–Может, спичек дать?
Кудряш взглянул на Длинного и впрямь звериным взглядом. Весь вид высокого блондина его начал бесить: зам-лидера молчал и просто тёрся рядом.
–Давай! – парень смягчился, иначе б не стал просить. Кудряш гневно курил, сжирая сигарету, и через ноздри выдыхал вместе со злостью пар. Он обратил лицо к пылающему свету, пока весь небосвод не поглотил нуар. – За ними я пойду: солнце ещё не село. Никого не выпускать. Длинный, ты усёк?
