Хрустальные ворота - страница 14

– Ты мне как сын, – старик выдавил улыбку и похлопал своей сухой рукой ладонь Сирегвада. – Жаль, что у меня не получилось сделать из тебя эссенцера. У тебя были все задатки и возможности для этого ремесла, но ты пошел по иному пути. Не менее тяжелому и достойному.

Старик Ро на секунду прикрыл глаза, собираясь с мыслями.

– Ты же знаешь, как в последнее время я хотел воспитать новое поколение эссенцеров, – начал Ро. – Любой юноша или девушка, проявившие живой интерес к этой затее, грели мое сердце. Я не такой уж доверчивый, но здесь я был готов открыть двери любому.

– Кто посмел воспользоваться твоим доверием? – Фелагс видел только широкую спину старшего мерценаса, но прекрасно представлял его напряженные черты.

– Белоручка, – старик закашлялся. – Это его прозвище. Он обучался у меня изготовлению эссенций полгода. Это было его мечтой. Он так говорил, Ротр, – дополнял тут же свой ответ Ро, по всей видимости замечая недовольство старшего мерценаса. – Сам подрабатывал здесь мусорщиком. С ним были еще двое. Не помню, как их там…

Старший мерценас покрутил усы:

– Аромат и Чистюля.

– Их тоже казнили?

Ротр Сирегвад молчал. Старик и не требовал ответа.

– Они не виноваты, Ротр. Полагаю, оба знали, что Белоручка, этот милый моей душе юноша, добивается моего расположения, но сами в этом не участвовали. Такого отчаянного поступка требует только молодой пыл.

– Зрелость тоже может быть отчаянной. – дополнил старший мерценас.

Старик отхлебнул из чашки. Ротр Сирегвад в это время задумчиво посмотрел на Фелагса.

– Да, конечно, только молодая душа требует такого бунта, – продолжал свою мысль Ро. – Аромат и Чистюля припозднились до такого отчаянного поступка в свои закоренелые годы, а Белоручка – другой. О, мой Ротр, что это был за человек! Я ведь и не понял, что он не бликзериец. Умелый, смышленый, несмотря на то, что так прост. Он совершил такое преступление не потому, что он человек, нет… У него молодая душа… Душа, требующая сдвига в нашем мщачемся поезде.

– Ты хочешь сказать, что он поступил так из бунта не человеческого, а как…

– Как житель «Тесака», Ротр. Как бликзериец, если бы он был им, которому надоел этот душный молниеход, его строй, его положение в нашем предсмертном мире. Я думаю так. Я видел это в нем, Ротр. Я видел.

«Мятежник?» – подумал Фелагс. – «Я слышал лишь однажды, что лет шестьдесят назад были такие, кто восставал против короля и пытался нарушить привычный строй на молниеходе. Тогда это было так быстро подавлено и стерто, что теперь об этом никто и не вспоминает. И неужели снова…»

– Он не один такой, этот Белоручка, – шептал старик Ро. – Я уверен, Ротр, что по всему «Тесаку» растут подобные ему души, еще непроснувшиеся. Гонимые невнятными, но пугающими видениями, они поскачут вперед. Но Белоручка стал первым, кто зажег эту искру и теперь она понесется по молниеходу. Дай им еще больше огня – и «Тесак» всколыхнется в жарком пламени.

– О каких видениях ты говоришь?

В ответ старик сморщился и закрыл глаза, кажется, и не думая отвечать старшему мерценасу.

– А такие талантливые молодые души… Со своей неповторимой силой, которая двигала бы наш поезд без бликзерии, – шептал Ро. – Белоручка бы превзошел меня, но умер, как последний предатель. Неужели такова их судьба?

Фелагс стоял в углу комнаты, ощущая, как по коже под взмоченным от дождя снаряжением пробегают мурашки. Неясные, непонятные ему, но острые, как иглы: они пронзали его тело вперемешку с каким-то незнакомым ему переживанием. Чтобы прийти в чувства, он глубоко вздохнул и прижался ухом к двери, прислушиваясь. Тихо. Но задача, порученная ему, была вновь забыта. Слова старика Ро тронули его, но он пока еще не понимал, что именно внутри него так ожило.