Читать онлайн Ольга Гердт - Хьярта. Мелодия с секретом

За десять лет до описываемых событий.

Кайла́ни застыла в полумраке коридора и задержала дыхание, услышав возбужденные голоса родителей в библиотеки.

– Ты не можешь так поступить! – голос матери дрожал от сдерживаемых эмоций. – Она твоя дочь!

– Называй вещи своими именами, – холодно отрезал отец. В его тоне сквозило едва скрываемое удовлетворение. – Этот сорняк никогда не станет достойным представителем семьи Дрэ́йкшир.

Кайлани прижала ладонь ко рту, сдерживая рвущийся наружу всхлип. Значит, Калисса не солгала – отец действительно решил избавиться от нее. Внутри все сжалось от боли и отчаяния.

– Хватит сравнивать ее с Кали́ссой! – В голосе матери появились истерические нотки. – Она просто другая!

– Другая? – Отец издал короткий злой смешок. – Она позор для нашей семьи. Неуклюжая, неспособная, бесполезная…

Каждое слово било, словно хлыст. Кайлани отступила в тень под лестницей. Горячие слезы текли по щекам, но она не смела их вытереть.

– Довольно! – Властный голос Эстеллы Дрэйкшир прозвучал подобно удару грома, заставив Кайлани вздрогнуть в укрытии.

Даже не видя бабушку, Кайлани могла представить ее идеальную осанку – прямую спину и высоко поднятый подбородок.

– Ты позоришь имя Дрэйкшир этой недостойной сценой, Тайрус, – голос бабушки звенел сталью.

– Мама, ты не понимаешь… – начал было отец.

– О, я прекрасно все понимаю, – оборвала его бабушка. – Ты собираешься отослать собственную дочь, не посоветовавшись со мной – главой рода.

Она сделала паузу, и в этой тишине всхлип матери прозвучал особенно пронзительно.

– И куда же ты намерен её отправить? – продолжила бабушка тем же ледяным тоном.

– В школу на Калисто.

– В школу для девиц из обедневших семей? – презрение в голосе бабушки могло заморозить океан. – Ты окончательно потерял рассудок, Тайрус? Кайлани – Дрэйкшир, нравится тебе это или нет, – каждое слово падало как камень. – И я не позволю тебе позорить род. Она поедет на Кордию. Я уже обо всем договорилась.

– Кордия? – отец издал короткий смешок. – И чему они там научат это недоразумение?

– На Кордии умеют раскрывать таланты, – холодно ответила бабушка. – У каждого они есть, просто не все способны их увидеть.

– Таланты? Единственный её «талант» – пиликать на своем инструменте. И ради этого я должен…

– Тихо! – резко оборвала его бабушка. – Девочка может вас услышать.

Кайлани сильнее вжалась в стену, стараясь раствориться в тени.

– Знаешь, сын, – голос бабушки стал обманчиво мягким, – я не возражала, когда ты женился на Эвелин, хотя твой отец был категорически против. Он считал, что она охотится за нашим состоянием. А теперь ты транжиришь семейные деньги и смеешь возмущаться, когда я хочу дать твоей дочери достойное образование? Причем за мой счет, не твой.

Отец резко выдохнул, будто получил удар под дых.

– Впрочем, – задумчиво продолжила бабушка после паузы, – я никогда не могла понять тебя, Эвелин. Почему ты вышла за него? И главное – почему остаешься все эти годы?

– Мама! – возмутился отец, но бабушка словно не слышала.

– Может, дело в статусе дома Дрэйкшир? Или в деньгах? – в ее голосе зазвучала язвительность. – Хотя у тебя и своего состояния хватит на несколько жизней. Так что же держит тебя рядом с моим сыном, дорогая невестка?

Кайлани замерла, ожидая маминого ответа. Впервые кто-то задал этот вопрос вслух. Почему мать терпит постоянные унижения? Почему не уйдет, забрав ее с собой?

В бабушкином голосе слышалось искреннее любопытство.

– Я люблю его, – просто ответила мама. – Несмотря ни на что, я все еще люблю его. И, возможно, это делает меня слабой в ваших глазах…

– Это делает тебя глупой, – отрезала бабушка. – Любовь – непозволительная роскошь. Особенно такая слепая и безрассудная.

– Вы никогда не любили, Эстелла? – тихо спросила мама.

– Я любила своего мужа, – голос бабушки дрогнул. – Но я никогда не позволяла этому чувству затмевать разум. И уж точно не стала бы терпеть то, что терпишь ты.

– Возможно, вы правы, – в мамином голосе послышалась усталость.

– Впрочем, мы отвлеклись. Решение о Кордии окончательное…

– Нет! Она еще слишком юна. Она будет там совершенно несчастна…

– Ты ошибаешься, твоя дочь гораздо проницательнее, чем вы все думаете, – медленно произнесла бабушка, подбирая слова. – Она прекрасно чувствует атмосферу в этом доме и понимает окружающих лучше, чем они сами себя. Кайлани осознает, что её отец хочет избавиться от неё.

– Но почему она ничего не сказала мне? – всхлипнула мама.

– Потому что любит тебя, – в голосе Эстеллы Дрэйкшир впервые за весь разговор появились теплые нотки. – И не хочет причинять тебе боль.

Она действительно хотела бы уехать – подальше от презрительных взглядов отца, от бесконечных сравнений с Калиссой, от этого давящего ощущения собственной ненужности.

Кордия казалась спасением. Там никто не станет называть её "негодным сорняком". Там она сможет быть просто собой, без необходимости постоянно соответствовать чьим-то ожиданиям.

– Вопрос решен, – припечатала бабушка. – Кайлани едет на Кордию. И я не желаю больше слышать никаких возражений.

Послышался шорох шелкового платья – бабушка направилась к выходу. Но у дверей она остановилась:

– И, Эвелин… Возможно, тебе стоит подумать о том, что иногда любовь проявляется не в том, чтобы остаться, а в том, чтобы уйти.

Дождавшись, пока все разойдутся, Кайлани выбралась из своего укрытия. В голове звенела пустота. Ноги сами понесли её в спальню. Проходя мимо зеркала в коридоре, она мельком взглянула на своё отражение – неуклюжая девочка с рыжими непослушными кудрями и заплаканными глазами. Такая непохожая на прекрасную Калиссу. Такая… лишняя.

***

Закрыв глаза, Кайлани позволила музыке вести её. За два года на Кордии этот инструмент стал ей ближе всех – после Мелинды, разумеется.

– Замри! – восторженно воскликнула подруга. – Именно такой ракурс мне нужен!

Кайлани приоткрыла один глаз. Мелинда, высунув от усердия кончик языка, быстро водила карандашом по бумаге. Нежно-лиловая шерстка на ее чутких ушках казалась почти прозрачной.

– Ты же финансист, а не художник, – поддразнила Кайлани, послушно замерев в нужной позе.

– А ты музыкант, а не критик, – парировала подруга, не отрываясь от рисунка

Их комната давно перестала быть просто спальней. Они превратили её в уютное гнёздышко: стены украшали рисунки Мелинды и любимые голограммы Кайлани с видами мест, где она мечтала когда-нибудь побывать, на подоконнике цвели привезенные с Кирана цветы, даже строгие школьные покрывала они заменили на яркие пледы.

– Кстати, как прошла стажировка у маэстро Лиона?

– Потрясающе! Представляешь, он сказал, что при должном усердии я смогу играть в Имперской филармонии! – ответила Кайлани.

– А я что говорила? – ушки Мелинды радостно встопорщились. – Искин не зря определил тебя на музыкальное направление.

Кайлани улыбнулась, вспомнив свои первоначальные страхи не оправдать ожиданий. Но искин оказался прав – музыка действительно была её призванием.

– А у тебя как дела?

– О, невероятно! – Мелинда подпрыгнула на месте, отложив планшет. – Представляешь, я предсказала падение акций "Stellar Industries" за неделю до события!

– Ты гений, – Кайлани обняла подругу. – И знаешь… я давно хотела попросить…

– О чем?

– Поможешь с инвестициями? У меня есть карманные деньги, и я подумала… может, посоветуешь, куда вложить? Хочу быть немного независимее.

Глаза Мелинды загорелись профессиональным интересом:

– О, у меня уже есть несколько перспективных вариантов! Особенно интересные акции в секторе медтехнологий… Но ты уверена?

– Абсолютно, – кивнула Кайлани. – Кому я могу доверять в финансах больше, чем лучшей подруге и гениальному аналитику?

– Тогда давай составим инвестиционный план. Обещаю, через год результаты тебя приятно удивят… – Мелинда потянулась за планшетом, но её внимание привлек лежащий на столе конверт из плотной бумаги с сургучной печатью.

– Что это?

Кайлани взглянула на конверт, лежащий на столе, и тяжело вздохнула.

– Очередное послание от секретаря бабушки, – пробормотала она. – Приглашение на светский раут.

Мелинда осторожно взяла конверт своими изящными пальчиками:

– На бумаге? Думала, такое бывает только в исторических фильмах.

– В высшем обществе до сих пор считается хорошим тоном писать важные приглашения от руки, – Кайлани поморщилась. – Очередная демонстрация статуса, не более.

Ушки Мелинды заинтересованно дернулись:

– И что за мероприятие?

Кайлани откинулась на спинку кресла:

– Отец решил податься в политику. Собирается баллотироваться в Совет Эльдо́рии. А для этого семья должна выглядеть безупречно и дружно. Представляешь? После развода с мамой он вдруг вспомнил о моем существовании.

Мелинда нахмурилась:

– Но ты же не пойдешь?

– Придется, – Кайлани забрала конверт. – Бабушка настаивает. Меня не видели с семьей почти два года. Если не появлюсь, пойдут слухи, а это может навредить политической карьере отца…

– И что с того? – фыркнула подруга. – После всего, что он сделал…

– К сожалению, я все еще завишу от семьи, – Кайлани невесело усмехнулась. – Даже обучение здесь оплачивает бабушка.

– Это ненадолго. Обещаю, мы так вложим твои средства, что скоро ты станешь независимой. А где, кстати, будет этот великосветский прием?

– На Элизиуме.

– На самом Элизиуме? – ушки Мелинды встали торчком. – Ты должна будешь мне все-все рассказать! И не сиди только на приеме – там же столько всего! Зимний сектор с настоящим снегом, тропический с океаном, спа-комплексы… ты обязательно должна сходить в спа.

Глаза подруги загорелись:

– Знаешь, я обязательно заработаю много денег, и мы поедем туда вместе. Просто отдохнуть! Будем кататься на лыжах, загорать, ходить в спа…

– И возьмем твоих родителей.

– Конечно! Папочка давно хотел научиться кататься на лыжах, а мамочка обожает спа. Представляешь, как было бы здорово?

Кайлани улыбнулась, чувствуя тепло в груди. Семья Мелинды стала для неё второй семьей – той, о которой она всегда мечтала. Пусть они не могли похвастаться состоянием Дрэйкшир, но это было неважно.

Она вспомнила их первый год в школе. Узнав, что Кайлани дома никто не ждет, Мелинда закатила родителям такую истерику по линкеру, что те немедленно пригласили её в гости. С тех пор они всегда летали вместе. В их доме Кайлани нашла то, чего никогда не было в её родной семье – безусловную любовь и поддержку.

– Представляю, – она обняла подругу. – Я верю, что однажды мы действительно так и сделаем.

– Не однажды, а очень скоро! – решительно заявила Мелинда. – У тебя есть стартовый капитал, у меня – мозги. Мы просто обречены на успех!

***

Кайлани замерла на пороге бального зала, чувствуя, как предательски колотится сердце. Хрустальные люстры мягко освещали позолоченные перила парадной лестницы, по которой спускались элегантные пары. Живые цветы, невероятная роскошь для космической станции, наполняли воздух тонким ароматом.

Проходящая мимо дама окинула её оценивающим взглядом и поморщилась. Да, платье Кайлани было не по последней моде. Она машинально расправила складки.

Зал поражал великолепием: затейливая лепнина, стены в шелке, зеркала в резных рамах – вся эта роскошь только усиливала её неуверенность.

Кайлани замерла, увидев их у мраморной колонны. Отец и Калисса стояли в окружении важных персон, словно им принадлежала не только эта, но и несколько соседних галактик. Сердце пропустило удар – она не видела их два года, но ничего не изменилось. Та же безупречная картина.