Хюррем Хасеки Султан - страница 10
Хюррем собралась. Она вспомнила слова Валиде, ее тон. Вспомнила, как ее назвал евнух на рынке. "Веселая". Это имя не было случайным.
– Госпожа… Я смеялась над своей неловкостью. Я еще не привыкла быть… такой, – ответила она, чуть запнувшись, подбирая слова на османском. – Но… я думаю, лучше смеяться, чем плакать.
Азизе не ответила сразу. Она продолжала смотреть на Хюррем, и в ее взгляде промелькнуло нечто, похожее на оценку. Не осуждение, а именно оценка.
– Смех может быть опасен в этом месте, Хюррем, – тихо сказала она. – Он привлекает внимание. Но… – она снова замолчала, затем добавила почти шепотом, так, чтобы слышала только Хюррем: – Иногда… он может быть и полезен.
Она отвернулась и продолжила наблюдать за уроком, как будто ничего не произошло. Но слова Азизе глубоко запали в душу Хюррем. Опасен. Полезен. Она отличалась. Ее смех, ее волосы, ее непокорный дух – все это выделяло ее. В мире Гарема, где все стремились слиться с массой или соответствовать идеалу, быть иной было рискованно. Но, как сказала Азизе, возможно, это могло быть и ее шансом.
С этого дня Хюррем стала более сознательно относиться к своему имени и своей натуре. Она продолжала учиться, становиться лучше, осваивать правила. Но она больше не пыталась полностью подавить в себе искру Александры. Она поняла, что ее отличие может быть ее силой.
Ее успехи в языке были очевидны. Она начала понимать не только команды, но и сложные разговоры, намеки. Она могла слушать сплетни и интриги, которые сновали по Гарему, и из обрывков фраз складывать картину взаимоотношений и власти. Она узнала, что главной силой здесь является Валиде Султан, мать Падишаха, и что ее слово – закон. Что есть Махидевран Султан, мать старшего Шехзаде, которая считается главной фавориткой. И что над всеми наложницами и служанками стоит Кызылар Ага, Главный Черный Евнух, чье влияние на Султана было огромным.
Именно он, Кызылар Ага, был тем, кто привел ее сюда. Он видел ее на рынке. Он дал ей имя.
Однажды, когда "ачеми" были выстроены в ряд для утренней проверки, Кызылар Ага прошел вдоль шеренги в сопровождении нескольких евнухов. Его лицо было как всегда невозмутимо, но его взгляд скользил по лицам девушек с профессиональной оценкой. Все замерли, опустив глаза в поклоне.
Когда он поравнялся с Хюррем, его шаги замедлились. Он остановился перед ней. Хюррем почувствовала, как сердце замирает. Она держала голову опущенной, как учили, но внутренне собралась.
– Ты, – произнес он низким голосом. – Как тебя назвали?
Хюррем подняла взгляд. Ее зеленые глаза встретились с его темными глазами. Она не видела в них ни доброты, ни жестокости. Только внимательное, изучающее спокойствие.
– Хюррем, агам, – ответила она, ее голос был тихим, но чистым и без запинки на османском.
Кызылар Ага едва заметно кивнул. Он промолчал несколько секунд, просто глядя на нее. Затем, без единого лишнего слова, он продолжил свой путь вдоль шеренги.
Он ее заметил. Он ее услышал. Он узнал ее имя.
Это был крошечный момент в огромном, сложном мире Гарема. Но для Хюррем он стал подтверждением. Подтверждением того, что ее усилия не напрасны. Подтверждением того, что ее отличие может быть замечено.
Она была Хюррем. "Веселая". Рабыня, потерявшая все. Но теперь, научившись первым урокам выживания, получив новое имя и почувствовав на себе взгляд того, кто мог изменить ее судьбу, она знала – ее борьба только начинается. И она была готова бороться. Смеясь.