Однажды, в один из таких дней, в покои "ачеми" вошел Кызылар Ага. Главный Черный Евнух. Тот самый, что купил ее на рынке и говорил с ней в коридоре. Его сопровождали несколько белых и черных евнухов, а также госпожа Азизе. Его присутствие мгновенно наполнило помещение напряжением и тишиной. Девушки выстроились в ряд, опустив глаза
Кызылар Ага шел медленно вдоль ряда, его взгляд скользил по лицам. Он был олицетворением власти в Гареме, посредником между миром женщин и миром Падишаха. Его выбор мог вознести наложницу на вершину или оставить ее навсегда в безвестности.
Он прошел мимо нескольких девушек, кивнул или что-то коротко сказал сопровождающим. Хюррем стояла, сердце ее стучало. Она вспомнила их прошлую встречу, его вопрос. Она держала голову прямо, взгляд был опущен, но она ощущала его приближение.
Он остановился прямо перед ней.
– Как твое имя? – снова спросил он, его голос был низким и властным.
Хюррем подняла глаза. Она встретила его взгляд. В нем не было ни теплоты, ни жестокости, только холодная, оценивающая внимательность.
– Хюррем, агам, – ответила она, ее голос был тихим, но совершенно твердым. Она не дрогнула.
Он изучал ее. Не только лицо, но и осанку, взгляд. Казалось, он пытался прочесть ее душу.
– Азизе-хатун говорит, ты прилежная ученица. Быстро освоила язык.
– Я стараюсь, агам. Хочу быть достойной этого великого дома.
Он кивнул, едва заметно. Затем, к удивлению Хюррем, на его лице промелькнула тень чего-то, похожего на… одобрение? Или просто интерес?
– Хюррем… Веселая, – повторил он ее имя, как будто пробуя его на вкус. – Пусть твой смех будет искренним. Дворцу нужна радость.
Он сделал шаг назад, затем повернулся к госпоже Азизе.
– Эту девушку… подготовь, – сказал он, его голос стал тише, но смысл был понятен. – Сегодня вечером. Падишах желает увидеть кое-что… необычное.
Кызылар Ага двинулся дальше по ряду, но его слова гулким эхом отдавались в ушах Хюррем. Подготовь. Сегодня вечером. Падишах. Увидеть… необычное.
Она стояла как вкопанная, пока он не закончил осмотр и не покинул покои. Другие девушки тут же обступили ее, их глаза горели смесью любопытства и злости.
– Что он сказал? – спрашивали они. – Почему он остановился?
– Ничего особенного, – ответила Хюррем, стараясь выглядеть безразличной. – Просто спросил имя.
Но она знала, что они ей не поверили. И они были правы.
Госпожа Азизе подошла к ней после того, как все разошлись. На ее лице не было улыбки, но не было и прежней суровости.
– Ты слышала, Хюррем, – сказала она, ее голос был деловым. – Кызылар Ага выбрал тебя. Сегодня вечером ты пойдешь к Падишаху.
У Хюррем перехватило дыхание. Вот он, момент. Шанс, которого она ждала и боялась.
– Я… я готова, госпожа, – прошептала она, хотя голос ее слегка дрожал.
– Будь готова, – сухо сказала Азизе. – Тебя отведут в хамам, приготовят. Слушай, что говорят старшие калфы. И не подведи нас. Не подведи "себя".
Не подведи себя. Эти слова Азизе были, возможно, самым искренним напутствием, которое она получила в этом дворце. Хюррем кивнула, ее взгляд был устремлен куда-то вдаль, сквозь стены Гарема, сквозь крыши Стамбула.
Искорка, которую заметили. Искорка, которая обещала стать пламенем. Ее путь в Гареме, ее восхождение, начиналось не с покорности, а с ее отличия, с ее смеха, с ее ума, замеченного теми, кто имел власть выбирать.
Сегодня вечером Александра Лисовская окончательно умрет, чтобы Хюррем получила свой первый шанс в новой жизни. Жизни, которая приведет ее к вершинам власти или низвергнет в пропасть забвения. Она сделала глубокий вдох и выдохнула. Страх все еще был в ней, но его вытесняла решимость. Решимость использовать этот шанс. Во что бы то ни стало.
