Все небо озарилось сверкающим светом молнии. Она пронзила небо с высоты и вошла в окно кухни. Причем стекло даже не развалилось на кусочки. Шаровая молния оплавила стекло и влетела в комнату. Они остолбенели. Ни жених, ни невеста не ожидали прихода такой грозной гостьи. Светящийся шар диаметром сантиметров 20 пролетел прямо над головой Хенрикки, опалив его волосы, стукнулся о каменный очаг и разлетелся на мелкие кусочки огня. Один кусочек прилетел в грудь жениха.
Хенрикки упал как сраженный пулей. Дождь хлестал со страшной силой. Но гром прекратился. Гроза закончилась. Свечи погасли. Икона лежала на полу рядом с женихом, так и не успевшим стать мужем несчастной Айны.
Девушка вдохнула полной грудью. Ей показалось, что Божья Матерь открыла ей дыхание, исчезли спазмы в груди, и она вдохнула чистый кислород. Хенрикки стонал, он не мог пошевелить ни единым мускулом. Он что-то шептал, но голос был настолько слаб, что Айна не могла понять ни единого слова. Из его горла вырывался только хрип, он тщетно пытался что-то произнести. Почти беззвучно.
Айна взяла его подмышки и пыталась утащить в спальню. Поняв, что ей это не по силам, она побежала к домикам, где жили работники.
Мужчины ринулись вслед за Айной. Они вдвоем подняли Хенрикки и принесли его в комнату. Сняли с него верхнюю одежду и положили на кровать. Айна видела по его взгляду, что хозяин все понимал, все слышал. Только не мог шевелиться, разговаривать тоже не мог. Его парализовало. Парализация была двухсторонней. Не шевелились даже пальцы.
Айна побежала к себе, с остервенением сорвала с себя платье невесты, бросила его в угол и свалилась на кровать. Было состояние прострации. Ей по-человечески было жаль хозяина, но Бог, несомненно, все 15 лет видел ее страдания и слезы и принял сторону пленницы. Миновала угроза стать его женой. Но няней и сиделкой она обязана при нем быть. Просто по-человечески обязана. И она будет делать все, что нужно.
Свалившееся на Айну несчастье не сломило ее нежную душу. Уже пятнадцать лет она не видела сына, мамочку. Она иногда садилась под березу и смотрела на российскую сторону. Ей казалось, что она видит рельеф родных мест. Вот оно, видит око, а зуб неймет!..
Теперь ей пришлось взять на себя ответственность за ведение всего хозяйства. Надо было собирать урожай, забивать скот и везти мясо на рынок. Ко всему этому она не имела отношения до сих пор. Но теперь…
Хенрикки все понимал. Она рассказывала ему о положении дел. Что работники делали сегодня, что планируется на завтра. Он только внимательно ее слушал и движением век показывал, согласен или не согласен с ее действиями.
Сам Хенрикки понимал, что женщине не под силу справиться с таким большим хозяйством. Как-то она спросила, что он думает по поводу того, чтобы найти управляющего хозяйством. Чтобы у нее оставалось время для ухода за хозяином. Хенрикки кивнул головой, что было бы неплохо. И у него возникла мысль, кому конкретно он мог бы доверить эту работу. Но озвучить ему было трудно. Айна догадалась и начала произносить одну букву за другой, ожидая реакции хозяина. Когда она произносила нужную букву, Хенрикки прикрывал веки. Она записывала эту букву и показывала хозяину. Он нервничал, но запись продолжалась.
В конце концов, она смогла понять, что это мужчина по имени Тармо Ярвинен. Хозяин был удовлетворен проделанной работой, он устал и отвернул голову от Айны. А она тотчас отправилась к своим работникам. Они-то могли знать этого человека.
