Один из капканов, установленных возле осины, оказался спущенным, снег изрыт, бобр снова грыз ствол осины, судя по древесной крошке, только почему-то не попался, а мог попасться, наверняка попадется в следующий раз.
Намечался успех, и Гера, хотя и поколебался, а раздумал уходить в деревеньку, решил задержаться. Он снова зарядил капкан.
На обратном пути он спугнул рябчика, как и тетерева кормился березовыми почками. Рябчик первым заметил охотника, сорвался с березы, тут же скрылся. Однако Гера впустую не стрелял, стоял, слушал. Услышав, что рябчик сел на дерево, он пошел осторожно в ту сторону, держа двустволку наготове, внимательно осматривая все деревья впереди себя; хотя не обучался такой охоте, а уже догадывался, как надо действовать. И он разглядел прижавшуюся к густой еловой ветке птицу, крутила головкой, стремясь вовремя заметить опасность.
Следующим утром он снова направился в сторону деревеньки Орендорская, надеясь, что бобр за ночь попался, и решил поставить капканы там, где ставил пацан, взял с собой Трезора. Кобель почти перестал хромать. И, такое впечатление, что пес засиделся, сам убежал вперед, не нужно было заставлять.
Вскоре пес залаял. Гера свернул к росшему в стороне ельнику, в ельник зашел. Пес работал в свойственной ему манере, взлаивал, глядя на появившегося хозяина, не понять кого нашел, и нашел ли, но задними лапами снег и стылую землю не отбрасывал, хромая лапа мешала заниматься любимым занятием. Пройдя еще немного вперед, осторожничая, Гера задрал голову и увидел на самой макушке рослой ели, под которой торчал пес, здоровенного черного глухаря. Птица громоздилась как черная шапка, взмахнула крыльями, с трудом удерживаясь на прогибавшейся нетолстой верхней ветке. Вероятно, из-за желания удержаться на ветке она теряла внимательность, не заметила появившегося охотника. Хотя Гера засуетился, ружье поспешно вскинул, а прицелился, не пальнул на авось. Глухарь грузно падал, застревая в ветвях, грохнулся о землю. Трезор, вдруг проявляя резвость, успел подбежать к добыче первым, попытался утащить, пришлось на него кричать, догонять, отнимать.
Трофей отменный! Гера подержал птицу за лапы, полюбовался размахом крыльев, черное перо с металлическим отливом, брови красно-кровавые, весила килограммов шесть. Трезор продолжал не мириться с тем, что у него отняли добычу, снова прошлось на него кричать, чтоб глухаря не хватал, но награду заслужил. Достав нож Гера отрезал у глухаря лапы, отдал собаке, хвалил.
И в последующие два часа скучать не пришлось, добыл двух белок, на такой успех не рассчитывал. И опять должен был сказать спасибо Трезору, хромой, а вспомнил, что он охотничья лайка, его предназначение не только драться с соседскими кобелями, может хромота пошла на пользу, поубавила дурь. Правда, такие перемены привели в тому, что через какое-то время не совсем оправившийся Трезор едва ковылял.
Охотничьи навыки у Геры появлялись, действительно мог надеяться на успех.
Он установил капканы, какие захватил с собой, установил в тех местах, где прежде ставил пацан. Благодаря пацану Гера стал немного понимать, что капканы надо ставить в воду, где ручей впадал в речку, мешал воде замерзать. Хотя дед не был уверен, что гость добьется успеха, он сам приобрел опыт лишь за много лет, но Гера уже думал – не вернется с промысловой охоты пустым. Он поставил капкан и на пути, где выдры бегали по льду, причем многократно, осталась цепочка следов на заснеженном льду, хотя и сомневался, что будет успех, капкан снегом почти не маскировался, поводок от капкана прикрепил к кусту.
