Через полчаса под навес входит Спаркс, вытянувшись подобно струне.
– Лорд Кеннет. Отчёт.
Бентлей, не глядя, берет из рук агента бумагу. С нескрываемым недовольством он проходится взглядом по строчкам, каждый из погибших – рабочая сила. Он педантичен. Расчётлив. Потери в начале становления Ост-Индской Торговой Компании всегда были ударом, однако сейчас каждое имя в списке отдаётся лишь неким разочарованием. Не скорбь, та не знакома Кеннету. И всё же это траты.
– Семнадцать солдат. Семь моряков. Три канонира и… врач, – на последнем слове он делает особый акцент.
И всё это лишь от туземцев. Что будет, когда за оружие схватятся пираты, не знающие жалости и под предводительством капитана, желающего кровавой расплаты? Возможно, это будет самая жестокая схватка с противником, не равным ему по силе и возможностям. Исход однозначно предрешён. Кеннет не побоится пристрелить любимую лошадь, когда того потребует случай.
Бентлей хмыкает и раскладывает бумагу на столе, несколько раз проводит по ней ладонью.
Ему спешат подать чернила, перо и воск со свечой.
– Отметьте, что эти люди проявили отвагу. Отчет по экипажу «Авантюры» передайте О’Райли, – Кеннет потирает переносицу двумя пальцами.
Он всё же надеется, что на каждой остановке их не будет поджидать какая-нибудь неприятность. Хотя, от О’Райли всегда нужно чего-то ожидать, какой-нибудь гадости. В лучшем случае – неприятной. В худшем – фатальной. Ни море, ни лорд Кеннет не прощают ошибок.
Спаркс кивает и удаляется прочь почти маршируя. Удивительно, как уместно такая походка смотрится в Лондоне, но как же нелепо на песчаном берегу неизвестного острова. Лорд Кеннет знает, что его агент раздосадован – ему лишний раз приходится контактировать с Морганой, не желающий проявить снисходительность и терпимость, но не то, чтобы Бентлея волнуют чьи-либо чувства.
Поднос с письменными принадлежностями сменяется подносом с чайником и чашкой. Кеннет берет в руки хрупкий фарфор, наполняет его чаем и делает глоток. Он тянется поставить чашку обратно на поднос, но треск камзола выводит лорда из лёгкой туманной задумчивости. Ещё этого не хватает для полного счастья.
– Проклятье…
Кеннет только сейчас осознает, как небрежно обошёлся с Морганой. Привыкший решительно и отточено действовать в критической ситуации, лорд совершенно не осознал, кто схватил его за руку. Бентлей рявкнул на неё будто она один из множества солдат на его службе. Он так много думает о неосмотрительности по отношению к О`Райли, что позволил самому себе допустить досадную оплошность. А ведь в её взгляде промелькнуло нечто похожее на… преданность?
Наверно, именно так можно описать подобный порыв. Ничем иным он просто не может быть обоснован. Бентлей ценит преданность, но только когда понимает, что за ней стоит. И лучше, когда люди пресмыкаются, боятся и шепчут имя одними губами, страшась поднять глаза. Он никогда не старался и не старается по сей день кому-то нравиться. Господствовать чужими сердцами через любовь и благородство – развлечение для женщин. Наивных женщин.
Моргана не наивная. Он тоже не из этого теста.
Его почти раздражает, что она так много места занимает в его мыслях. Неприлично много. Можно подумать, что ещё немного и она начнёт приходить к нему во снах. А выносить ирландку ещё несколько часов, предназначенных специально под отдых, он не сможет. Каждый диалог и так с ней напоминает танец на пороховой бочке – авось не рванёт. Но он не может не признать – ему стоит извиниться.
