Вам хочется умереть со стыда, вы жаждете поговорить с кем-нибудь об этом, но вам слишком страшно произносить это вслух. Вы боитесь: если скажете вслух о том, что чувствуете, пути назад уже не будет. Так что единственное, что вы в состоянии высказать, – жалобы на то, во что он одет, на его неразвитую речь, на то, что он никак не сподобится починить свой велосипед, поскольку тот валяется месяцами и ржавеет, а подросток каждую неделю говорит, что разберется с этим. Однако ничто не может избавить вас от ржавчины в душе, от ощущения, что вы чудовище, поскольку ненавидите собственного ребенка, ведь все, что он делает и говорит, лишь причиняет вам мучительную боль. Боль несбывшихся ожиданий, рухнувших мечтаний, реальности, с которой приходится столкнуться, с тем, что старая любовь просто прошла.
А что же они? Вы, наверное, думаете, что в последнюю очередь нам сейчас нужно осознать, как тяжело приходится им: нам ведь несладко. Правила, которыми мы руководствовались, больше не действуют, приходится выдерживать удары, наносимые нашему эго, ежедневно, ежечасно. Мы не в состоянии проявить к ним сочувствие, поскольку нас смущают их кажущаяся радость молодости и сильная тревожность, перекочевавшая и в нашу жизнь: что общего у вот этого создания с бабочкой? Это какое-то недоразвитое существо. А кто должен был подготовить его к жизни, к принятию решений, ответственности, самостоятельности? Мы! Так, может быть, мы провалили самую важную миссию в жизни? Может, пришло время взять все в свои руки и положить этому конец, пока не стало слишком поздно? Мы не можем даже примерно представить себе, через что они проходят. И опять же, они вовсе не выглядят так, будто им тяжело. Но это обман.
Путь, который предстоит пройти подросткам, труден и мучителен. Они переживают долгий период, когда приходится справляться с внезапными переменами настроения, стрессом и тревогой, желанием быть теми, кем они не являются. Им все труднее принимать то, кто они на самом деле. Они ведут постоянную войну на множестве разных фронтов: против учителей, друзей, соцсетей, брендов, внешности, позволительного и запретного. Их самооценка, даже если она была достаточно высока в детстве, начинает расшатываться, и это вызывает болезненные вопросы – например, кто я и чего стою в собственных глазах, в глазах одноклассников, мальчика, который мне нравится, моей лучшей подруги. Они движутся через гигантский зеркальный лабиринт и каждую секунду натыкаются на новую стену, временами испытывая унижения, усталость, не зная, куда идут, и вглядываясь в собственное пугающее отражение, которое то кажется вполне приемлемым, то ужасает их до глубины души.
Когда мы сами были подростками, то почти никогда не сидели дома. Ноги несли нас подальше от родителей, к друзьям. Сегодня друзья приходят к ним домой через мобильные телефоны. Ребенок вроде бы с вами, но держать в руке гаджет – все равно что гулять с друзьями. Голоса, которые управляют его жизнью, на счастье или на беду, доходят до него через гаджет: звонки, СМС, чаты, видео, фотографии, тренды, подписчики, бесконечное зеркало, постоянно отражающее его положение в социуме, стоимость принадлежащих ему акций, что он упускает, чем сейчас занимаются девушка или парень, которые ему или ей нравятся. Наши подростки зависимы от ускорителя всего, что одновременно вызывает в них все их худшие и лучшие эмоции. Причем физически они с нами дома!
