Лёша встал, поставил тарелку в раковину и вышел.
Зайдя в спальню, он взял позавчерашнюю «новую газету», не отрываясь от неё, нашарил подушку и сел на диван. Спустя несколько минут он уже лежал, погрузившись в чтение.
Через энное количество времени Алексей почувствовал на себе чей-то взгляд. На пороге комнаты стояла жена и смотрела на него. Наверное, минут пять стоит, решил Лёша.
– Ты чего?
– Скажи, пожалуйста, ты с ребёнком сегодня гулять собираешься? Вчера вечером ты ей это обещал. Надеюсь, сдержишь слово?
– Хорошо, хорошо, только не ругайся, сейчас мы с ней погуляем. Дочитаю только. Суббота ведь, я тоже имею право на отдых. Прогулка никуда не денется и Катенька тоже.
После этих слов вдруг что-то кольнуло Алексея в самую душу… или сердце ёкнуло. Он удивлённо поднял взгляд и попал им в настенные часы. На них было полпервого. Пожав плечами, Лёша тут же об уколе забыл, поудобнее устраиваясь на диване. На кухне всё также скворчала сковородка и мерно, по-домашнему, постукивал нож по разделочной доске, это расслабляло и убаюкивало…
– Лёша, а твоё «сейчас» когда наступит? – Олин голос вытащил Алексея из царства букв.
«…нет и быть не может», – прочитал он последние слова, отложил газету и взглянул на часы. Был час с четвертью. «Вот так вот. Сам виноват, Владимир Львович. Теперь уже не скажете, что я в политике не разбираюсь».
– Да, да, иду. Катенька, собирайся, пойдём погуляем! – услышала дочка долгожданные слова.
Алексей услышал радостный визг и топот маленьких ножек по полу. Катя вбежала в спальню.
– Папа, я хочу взять на улицу куклу!
– Кать, ну мы это уже не раз проходили. Зачем она тебе на улице? Через пять минут прогулки ты мне её отдашь, и я буду таскать куклу в кармане.
Катя тут же расплакалась. Горячие детские слёзы лились по щекам, а сжатые кулачки размазывали их по перекошенному от обиды личику.
В процесс ожидаемо вмешалась жена.
– Тебе что, жалко куклу в кармане поносить? Обязательно надо доводить ребёнка до слёз?
– Ну ладно, бери, – раздражённо бросил Алексей. – И идём одеваться, пока ещё что-нибудь не придумала.
Алексей вместе с дочкой вышел на улицу. Он хмуро шёл, держа дочь за руку, а вот Катенька смеялась звонким заразительным смехом, размахивала куклой и подпрыгивала от радости.
– Спасибо, папа, ты хороший! А куда мы пойдём?
– Слушай, а давай на «Карапузиков» сходим? Тебе же вроде понравилось? – Алексей даже как-то оживился при этой мысли.
– Урраа! Идём на Карапузиков! – с восторгом кричала дочь.
Уже через час Катя резвилась на детской площадке в торгово-развлекательном комплексе, ныряя в ванну из шариков, а её отец вальяжно развалился рядом на мягком стуле и попивал кофе, иногда поглядывая за дочерью. Тут же рядом сидели ещё с десяток таких же родителей – кто с ноутбуком, кто с телефоном, поэтому Лёше было вполне спокойно за дочь. Он вновь развернул «Новую газету» и расслабился.
Через несколько минут к нему подошла Катя.
– Пап, я здесь больше не хочу. Давай пойдём на улицу, на горку.
Алексей трагически вздохнул.
– А чем эта горка хуже? Здесь и тепло и много разных аттракционов. Вот смотри – кубики домики строить, а там поезд с железной дорогой.
Дочка скривила личико:
– Нет, я здесь не хочу. Пошли на улицу.
– Смотри, или ты здесь на горке катаешься или, раз тебе надоело, значит идём домой, – к Алексею начала возвращаться утренняя раздражённость.
– Ну пап, – слёзки снова закапали из детских глаз.
