Двадцатидвухлетняя шкода, рефлекторно вздрогнув от испуга, молниеносно убрала руку с зажатым в ней колпачком прочь от колеса и, шаркнув подошвами по обновленному тротуарному камню, на согнутых коленях неуклюже развернулась лицом по направлению к открывшейся двери музмага. Мгновением позже замерший в этой нелепой позе Энвидий в ужасе обомлел: в дверном проеме «РандомМузТорга» нарисовалась тучная приземистая фигура темного властелина крупнейшего в Рандомле магазина музыкальных инструментов.
Вышедший на перекур Федя Шилов удивленно взглянул на сидевшего на корточках у его автомобиля рандомельского Дэйва Мастейна и, тут же почуяв что-то неладное, стал уверенной стремительной походкой сближаться с недавним покупателем. Сапог судорожно раздумывал, как можно было мотивировать такое подозрительное поведение и обосновать свое нахождение всего лишь в нескольких сантиметрах от колеса чужой машины. Не имея в распоряжении достаточного запаса времени, он не придумал ничего лучше, чем сделать вид, что он присел завязать распустившиеся шнурки. Занявшись имитацией процесса, он, однако, вскоре понял, что позабыл принять во внимание то неприятное обстоятельство, что на его модных мокасинах, обутых им на смену замаранным кроссовкам, не было шнуровки.
– Э! Ты че это там делаешь?! – с угрозой и явным подозрением в голосе спросил подбежавший собственник «лексуса», встревоженный засевшим рядом с его авто недругом.
– Кто, я? Да шнурки развязались. Вот, завязываю… – солгал Сапожников, сжимая в пальцах две воображаемые фантомные веревочки и выписывая ими фиктивные пируэты.
Это жалкое цирковое представление, само собой, не могло остаться не замеченным со стороны стоявшего впритык к неудавшемуся клоуну Федора. Вслед за самим Энвидием подметив отсутствие шнуровки на его обуви, он, нахмурившись, недоумевающе произнес:
– Но ведь у тебя нет шнурков…
– Да? – с поддельным и в высшей степени наигранным изумлением подивился Эн, неестественно сильно выпятив вперед нижнюю губу. – Надо же. И правда…
Переведя взор с мокасин злоумышленника на оголенный ниппель колеса, владетель премиального японского кроссовера, который тоже краем уха слышал о расползавшейся по стране эпидемии краденых колпачков, моментально сделал верные выводы (правда, не те):
– Ах ты тиктокер сраный! Я сейчас тебе твою «Пацифику» знаешь куда засуну…
Выбора у пойманного с поличным воренка не оставалось. Надо было давать деру.
Рывком выпрямившись, проклятый расхититель капиталистической собственности с силой толкнул Федю в грудь, отшвырнул в сторону оставшиеся у него в руке два колпачка и бросился наутек. Зашатавшийся от переданного ему импульса, Шилов попятился назад, не упав навзничь лишь благодаря своему коренастому телосложению, лишнему весу, низко располагавшемуся к земле центру тяжести и вовремя выставленной назад в качестве опоры ноге. Оклемавшись от полученного тычка, он кинулся в погоню за оголтелым разбойником.
Сапог тем временем бежал не оборачиваясь. Стремглав мчавшийся вперед грабитель планировал сбросить хвост и скрыться где-нибудь на заднем дворе бывшего дома культуры, где был разбит усыпанный густыми посадками деревьев и кустарников парк. Для этого ему надо было снова преодолеть пешеходную галерею, но теперь уже в обратном направлении. Расстояние между ним и его преследователем быстро увеличивалось, чему способствовала низкая скорость Фединого бега: сказывались возраст, не лучшая физическая форма, а также более чем сорокалетний стаж курения. Движения спасавшегося бегством Сапога сковывала болтавшаяся за спиной гитара, то и дело стучавшая ему по лопаткам и упиравшаяся в плечи.
