Идеал воспитания дворянства в Европе. XVII–XIX века - страница 32

В мемуарах, относящихся к XVIII веку, подчеркивается традиционная приверженность казацкой старшины «своим» коллегиумам и академии. Однако эти же источники позволяют увидеть рефлексию в отношении новой дворянской идентичности и связанные с этим напряженные поиски оптимальной программы образования и воспитания для своих детей. Со второй половины XVIII века воспитательные практики, характерные для местной казацкой старшины, обладающей властью и определенным достатком (далеко не всегда значительным), подвергаются переосмыслению в тесной связи с формированием статусных представлений. Эта тема воспитания сыновей в новых условиях для многих старшин становится предметом специального внимания, консультаций, переписки, связанной с поисками знатных покровителей[187]. Стратегию обучения своих сыновей казацкая старшина нередко обсуждала с привлечением людей, получивших образование в европейских университетах. Известно, что немало выходцев из украинских земель училось в иезуитских коллегиумах и академиях Речи Посполитой, университетах, прежде всего немецких[188]. В этой связи интересна переписка середины 1790‐х годов между Афанасием Шафонским и помещиком Переяславского полка Акимом Сулимой, который, намереваясь отправить сыновей в Германию, расспрашивал обо всех деталях образования и воспитания в этой стране[189]. Сам же Шафонский, сын небогатого сосницкого сотника, учился в Галле, Лейдене и Страсбурге, где получил степень доктора медицины. Своего сына и еще одного родственника он также отправил в Германию для завершения образования.

Личные источники показывают, что во второй половине XVIII века казацкая старшина в большинстве своем по-прежнему придерживалась традиционной «программы» обучения и воспитания. Однако многие представители старшины начинают выражать неудовлетворение «латинским» образованием[190]. На это повлияла просветительская критика «латинского» образования, звучавшая во всей Европе, с которой были знакомы образованные слои украинского общества. В результате казацкая старшина все чаще выражала сомнение в пользе такого образования для карьеры и служебной деятельности сыновей[191]. При этом очевидно, что и процесс нобилитации, необходимость подтверждения дворянского достоинства, и связанные с этим поиски новой идентичности