Идиотентест - страница 8

– Смотри, чем были у меня яйца обмотаны. Что думаешь, «чей туфля»?

– Агнес, проказница, – прищурившись, как Шерлок Холм, уверенно заявил Лёшик. – Во даёт! Слушай, она, походу, к тебе неравнодушна; да и вчера, когда ты про сиськи Бэлле говорил, она, помоему, была рада.

Да, Агнес мне, конечно, нравилась, и, может быть, будь всё както подругому, у нас могло чтото и получиться. Но, сука, нет!

– Слушай, а конкретней ты можешь сказать? Ну, где мы в Питере? – спросил я после того, как мы бахнули и немного закусили хлебом с нарезкой.

– Дорогие гости СанктПетербурга! Мы рады приветствовать вас в нашем замечательном городе, осмотр, которого мы начинаем с Некрасовского сада. Основной достопримечательностью данного сквера, вне всяких сомнений, является памятник великому русскому писателю Николаю Некрасову. А так же с некоторых пор наш любимый сад украшает ещё и огромная куча говна, которая является произведением неизвестного автора, – закончил он презентацию голосом экскурсовода.

Я же встал с лавочки и поклонился невидимой публике. Под общий хохот мы залили ещё по полтинничку.

– Это было круто! – похвалил я лысого монстра. – А время сколько, кстати?

– Не знаю точно. Часов семь утра.

– О! Кабаки уже должны открываться.

– Это ж Питер, чувак, они тут вааще не закрываются, – словно экспертмикробиолог сказал Лёшик и поправил несуществующие очки на своём красном носу.

Мы быстро допили оставшуюся синьку, убрали в рюкзак недоеденную закусь и отправились шариться по городу.

Развезло нас хорошенько. Ещё бы, на старыето дрожжи. Погода была шикарная (для Питера, конечно), поэтому мы просто бродили вдоль каналов и вели непринуждённую беседу, в ходе которой проводили сравнительный анализ сходства и различий двух столиц. Я всё сокрушался, что совсем не вижу урн для мусора и просто вынужден выбрасывать отходы в неустановленных местах. Лёшик же, в свою очередь, сетовал на то, что почти всё, кроме Невского, пришло в запустение, и что стоит отойти от центрального проспекта Северной Пальмиры на двести метров в любую сторону, а особенно, если углубиться в знаменитые питерские дворы, то создается такое впечатление, что война здесь закончилась лишь накануне нашего приезда, а не полвека назад. В общем, мы перевоплотились в этаких столичных снобов, которые только и умеют, что критиковать и третировать всё на свете, кроме своей ненаглядной златоглавобелокаменной. И всёто у них не то, и всёто у них не так, да и вообще типа того. И, заболтавшись, мы и не заметили, как оказались возле очередного канала, но чтото привлекло наше внимание; чтото, заставившее нас прервать высокоморальные бредни. А было это плавучее кафе, которое безмятежно покачивалось на речных волнах. Оно было не оборудовано, по сути, платформа с лавочками и каркасом, на который, видимо, натягивался навес от дождя, и неким подобием барной стойки.

– О! То, шо надо! – воскликнул Лёшик. – Ща пивка возьмём и тут зависнем.

– Добро, – откликнулся я, радуясь долгожданному привалу.

Он быстро слетал в магаз, как говорят в Питере, пешеходной доступности и купил четыре бутылки пива местного производства.

– Чего пить, того не миновать, – весело подытожил я после того, как увидел содержимое бумажного пакета, который притащил пещерный тролль.

– Питер, блин, – в бумажных пакетиках бухло продают, природу, мать её, берегут.

Мы комфортно расположились на сидушках плавучего кафе. Оказывается, я испытывал очень сильную жажду, потому как первую бутылку выпил почти что залпом; мой незадачливый спутник осушил первый снаряд ещё быстрее меня. Откупорив по второй, мы решили оглядеться и обшарить подведомственную территорию. Пока Лёшик копошился за барной стойкой, я решил проверить швартовы и с удивлением обнаружил, что платформа привязана двумя тросами к кольцам, торчавшим прямо из набережной, просто на узлы, без какихлибо дополнительных крепежей. И тут же маленький чёртик, точнее один из целого сонма чёртиков, проживавших в то время в моей голове, который, судя по всему, отвечал за косипоры с плавучими кафе, незамедлительно приказал мне отвязывать эти самые канаты, а так как возразить ему было некому, я сразу же бросился выполнять приказание. Увидев, что я делаю, Лёшик мгновенно включился в работу, и мы в четыре руки быстренько отшвартовали плавучую платформу. Лёшик метнулся к лавочке и резким движением оторвав от неё две доски, кинул одну из них мне.