– Проспали мы Мстислава, – усмехнулся Глеб Юрьевич.
Несмотря на то что киевляне сдались, пощады им не было.
Суздальцы и ростовцы, а с ними и чёрные клобуки[34] продолжали свирепствовать, беря в полон всех подряд: и бояр, и чёрных людей, и чужеземных купцов…
Творились бесчинства в храмах киевских. Андреевы ратники выносили из них золотую и серебряную утварь, сдирали позолоченные оклады с икон, отнимали у священников расшитые золотыми нитками дорогие архиерейские[35] облачения. Опустошению подверглись княжеские дворцы и терема бояр, дома купцов и ремесленников. Не раз возникали вооружённые стычки между суздальцами и дружинниками южных князей, которые пытались воспрепятствовать разорению Киева.
Особенно возмущался Роман Ростиславич, заявляя, что не будет княжить в опустошённом и обезлюдевшем Киеве. Тогда сын Андрея Боголюбского объявил, что отдаёт Киев своему дяде – Глебу Юрьевичу. Рассерженные Ростиславичи ушли каждый в свою волость. Роман перед уходом зловеще обронил: «Поглядим, долго ли просидит Глеб Юрьевич на киевском столе!»
Олег оказался в затруднительном положении.
Дабы не обидеть шурина, ему тоже следовало немедленно покинуть Киев. Но Глеб Юрьевич просил его не уходить так скоро и помочь ему отнять пленённых киевлян у берендеев[36] и чёрных клобуков. На том же настаивал Игорь, который уже побывал в разорённом Андреевском монастыре и на его подворье, но нигде не отыскал Вышеслава.
Хромоногий звонарь поведал Игорю, что монастырь и его подворье ограбили берендеи, которые стоят станом за Почайной-рекой.
– Может статься, и дружок твой там, княже.
Взяв всех своих дружинников и воеводу Бренка, Игорь прибыл в стан берендеев.
Но оказалось, не то что вызволить русских пленников, но даже отыскать среди них Вышеслава совсем не просто. Берендеи схватились за копья и сабли, желая прогнать Игоревых воинов прочь.
Главный бей громко возмущался, брызгая слюной:
– Мои люди заплатили кровью за эту победу! Мы не сами сюда пришли, нас русские князья позвали. Почто хотите отнять пленников? Это наша добыча. С пустыми руками мы отсюда не уйдём!
Толпа берендеев что-то выкрикивала гортанными голосами на своём непонятном языке, поддерживая своего предводителя.
Пришлось Игорю вернуться ни с чем. Что он мог поделать с двумя сотнями своих дружинников против полутора тысяч берендеев?
Игорь обратился за помощью к Олегу. Тот в свою очередь попросил поддержки у Глеба Юрьевича. Теперь, когда ростовцы и суздальцы ушли из Киева, держа путь в своё Залесье, многое зависело от нового киевского князя.
– Полон у берендеев, стоящих за Почайной, мы выкупим, – сказал Глеб Юрьевич братьям Святославичам. – Всех тех пленников, что ещё не выведены из города нехристями, отнимем силой. Я уже распорядился поставить у всех ворот отряды ратников. Как пойдут чёрные клобуки из Киева с награбленным добром, то моих воинов не минуют.
– А как быть с теми киевлянами, коих суздальцы полонили и с собой увели? – спросил Олег.
Князь Глеб печально вздохнул.
– Тех киевлян горемычных мне отнять не под силу, – посетовал он. – Открыто идти супротив Андрея, брата моего, я не могу.
Олег видел, как омрачилось лицо Игоря. Если Вышеслав угодил в полон к суздальцам, то быть ему рабом. Вызволить его они не смогут.
Не желая терять последнюю надежду, братья отправились со своими дружинниками к городским воротам: Олег – к Лядским, Игорь – к Золотым. Воевода Бренк поспешил ко Львовским воротам.
