Выйдя из кафе, они шли по улицам, то и дело, встречая гуляющие пары. В Берлине была полночь. Город сверкал множеством огней иллюминации. Из открытых окон домов струился свет, и было видно, что в эту прекрасную августовскую ночь многие ещё не спят. У обоих было романтическое настроение.
– Ты дивная, Герда. Если бы я страстно не любил свою жену, то, наверное, влюбился бы в тебя.
– Ну, что ты такое говоришь, Эрнст! – шутливо возразила актриса. – Вряд ли бы я захотела лишиться такого замечательного друга.
Эрнст проводил её до самого дома.
Прощаясь, он поцеловал ей руку.
– Передавай привет Елене. Скажи ей, что мне искренне жаль, что в кафе её с нами не было, – на прощание проговорила Герда.
Они, наконец, расстались. Было уже очень поздно, и Герда про себя отметила, как приятно общаться с умным, образованным, талантливым, деликатным и очень галантным мужчиной. Среди немцев, таких как Эрнст Ганфштенгль, она встречала мало.
Оказавшись у себя в квартире, Герда хотела пробраться в свою комнату на цыпочках, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить никого из домочадцев. Но, заметив свет на кухне, направилась туда.
«Мама, есть мама, – подумала она с нежностью, встретившись взглядом со смотрящими на неё любящими глазами матери. – Моя мама самый прекрасный и преданный человек на всём белом свете! Разве может она уснуть, если её дочери нет дома?»
В Бергхофе
На следующий день Ганфштенгль тоже уехал в Бергхоф, где его ожидала Елена. У Гитлера была запланирована встреча с его ближайшими соратниками. Надо было сформировать лозунги и программу действий перед грядущими выборами в рейхстаг. Предстояла нешуточная борьба за голоса избирателей.
Внешне это походило на встречу друзей и их совместный отдых.
Прилетел из Австрии Гесс. Геббельс прибыл накануне. Геринг на даче находился уже несколько дней, ожидая, когда подъедут все остальные.
Сейчас, Йозеф Геббельс удовлетворённо наблюдал как, нет, не спорили, а злословили Адольф и, недавно приехавший из Берлина, Рем. Разговор касался младшего из братьев – Отто Штрассера.
Он со своими единомышленниками всё-таки откололся от НСДАП и основал свою, ещё более радикальную организацию «Чёрный фронт». Так же они вошли в контакт с ещё одной организацией – «Красный фронт». (А эти уже имели непосредственные связи с Москвой).
«Странное единение, – глядя на Гитлера и Рема, размышлял Геббельс. – А что последует за этим?»
Всем в партии было известно о странных связях Гитлера и Рема. Что касалось общепартийных дел, и управления отрядами штурмовиков – всё было понятно. Но имелось ещё кое-что, неподдающееся объяснению. Было известно и об их прежней ссоре. Но почему-то Геббельс, во что бы то ни стало, по личной просьбе Гитлера, должен был постараться вернуть Рема из Боливии. Фюрер объяснил это тем, что, необходимо нейтрализовать влияние братьев Штрассеров, и только тогда можно рассчитывать на самые серьёзные решения. Мол, пользуясь отсутствием Рема, те так распоясались, что теперь с ними нет никакого сладу! И, действительно, Отто Штрассер пригрозил увести из партии и остальных штурмовиков, а это, ни много ни мало, а две трети, составляющие всю нацистскую партию НСДАП! Вот только осуществил он свои угрозы, когда у Гиммлера уже набрано было энное количество его блондинов, да и не все согласились бы идти с Отто.
Теперь используя влияние Рема, можно было надеяться на сохранение единства партии. Хотя, это упование было ненадёжно.
