– Сухарев? Не знаем такого. Ты откуда взялся?
– Из Москвы, – отозвался задавака. – Приехал сегодня вместе с Силиным.
– А Силин – это кто?
– Ваш новый тренер. Назначен руководством клуба. Посмотрим, можно ли из вашей командишки слепить что-нибудь приличное…
«Прислали, значит, пожарника», – промелькнуло в голове у Касаткина. А тот, еще и с командой не встретившись, уже свои порядки диктует. Нового капитана им, видишь ли, навязывает. Да такого, что при первой же встрече не вызвал ничего, кроме отторжения.
Судя по ропоту, который возник в рядах высыпавших из автобуса «авроровцев», многие подумали то же самое. А Шкут, чья маковка едва доходила Сухареву до кадыка, глядя снизу вверх, звонко крикнул:
– А не катился бы ты назад в свою Москву? Оглобля недоструганная…
Сию же минуту Сухарев сделал движение плечом, и Шкут отлетел к металлическому заборчику, врезался в прутья.
Больше Касаткин себя не сдерживал. Кулак, как под действием пружины, взлетел и впечатался москвичу в приплюснутое переносье.
Расправа над зачинщиками столкновения на Обводном канале была короткой и жестокой. Милицию не привлекали. С точки зрения Уголовного кодекса ничего серьезного не случилось: подумаешь, два-три синяка и разбитый нос. Это тянуло максимум на мелкое хулиганство с нанесением легких телесных повреждений. Командующий флотом лично позвонил в структуру охраны правопорядка и попросил не вмешиваться. Сказал: это наша епархия, разберемся без вас.
И разобрался. Касаткин, Шкут, Дончук, Анисимов и Чуркин, признанные в результате недолгого служебного расследования главными инициаторами побоища, были изгнаны из команды. Иного исхода никто и не ожидал, ибо ясно было, что прибывший из Москвы тренер Силин, а также его протеже Сухарев находятся под могучим покровительством. Попытки Касаткина доказать, что Сухарев сам спровоцировал драку, ни к чему не привели. Напротив, стремление провинившихся оправдаться взбесило и командующего, и начштаба, и юнца-замполита. Последний пообещал, что строптивцу Касаткину дорога в спорт закрыта навсегда.
Когда Алексей в поисках работы обратился в школу спортивного профиля с просьбой устроить его на место инструктора, ему отказали. В Северной столице влияние военно-морского командования было настолько велико, что никто не желал связываться с отщепенцем, попавшим в немилость вице-адмирала Посова.
Покуда Касаткин осмысливал всю степень несчастья, которое обрушилось на него, последовала еще одна катастрофа, теперь уже на личном фронте. Юля, его без пяти минут жена, узнав о произошедшем, закатила грандиозную истерику.
– Ты ненормальный? – вопила она и била о паркетный пол одного за другим керамических слоников, что стояли на полке в ее комнате. – Ты что наделал?!
– Пошел на принцип, – отвечал он искренне. – Они нас за людей не считают, а мы что? Будем кивать и лыбиться?
– Ты псих! Тебя вышибли из хоккея, поставили на твоем будущем крест… И тебя это не волнует?
Она говорила обидно и вместе с тем правильно. Однако Алексей ничего не мог поделать со своей натурой и, обдумывая свершившуюся перемену, сознавал: если бы судьба предоставила ему возможность вновь пережить ту ситуацию с Сухаревым, он поступил бы точно так же.
Юля расколотила седьмого слоника, выпустила пар и, по всей очевидности, пришла к какому-то решению, потому что перестала вопить. В ее голосе зазвучали ядовитые нотки:
