Ждать нельзя, работа нужна позарез. Но куда устроиться, если нигде не берут? И специальности у него, будем честны, нет. Что это, извините, за профессия – хоккеист? Был бы электриком или сантехником, штукатуром-маляром, тогда бы все оказалось намного проще. А с умением гонять шайбу и забрасывать ее в сетку – кому он сдался?
Так шел Касаткин в гастроном, понурившись и сетуя про себя на свою никчемность, как вдруг услышал знакомый голос:
– Кос? Ты?
– Шкут?..
Игроки «Авроры», равно как и других команд, чаще всего называли друг друга не по именам, а по кличкам, которые представляли собой сокращенные варианты фамилий. Клички пригождались на площадке, когда надо было в разгар игры быстро окликнуть партнера. Не выговаривать же «Ка-сат-кин». Вот и получилось «Кос». Алексей прозвищем гордился, оно напоминало ему фамилию главного персонажа из польского фильма про танкистов и собаку. Это кино крутили по ТВ, особенно летом, и к экранам прилипала вся страна.
А Шкуту и кличку придумывать не стали, у него фамилия и так смахивала на дворовое погоняло.
Они не виделись недели две, но ощущение было такое, будто расстались вечность назад. Касаткин обрадовался приятелю, как Робинзон, наткнувшись на своем острове на человечий след. Только сейчас, когда хмель бесповоротно выветрился и голова прояснилась, пришло понимание, что пересиживать несчастье в одиночестве и тем более заливать его спиртным – идея гиблая.
Шкут затащил его в пельменную, усадил за столик, заказал две порции рыбных со сметаной. Касаткин застеснялся, не знал, как сознаться, что пребывает на грани нищеты. Достал кошелек, взялся пересчитывать жалкую мелочь, но Шкут запротестовал:
– Убери! Я угощаю. У меня сегодня первая зарплата.
– Ты устроился? – живо спросил Алексей. – Кем?
– Кочегаром в котельную. Общагу на Блохина знаешь?
– Ремстройтрестовскую? Знаю.
– Вот при ней котельная. Получаю девяносто пять рэ в месяц, зато график удобный: сутки через двое. Свободного времени навалом. Можно тренироваться, чтобы форму не растерять.
Касаткин ковырнул вилкой пельмень, тщательно обвалял его в сметане. Аппетит после запоя проснулся зверский, но не хотелось обнаруживать его при Шкуте. И так черт-те что подумает, созерцая опухшую харю…
– Все еще планируешь вернуться в хоккей?
– А ты разве нет?
Касаткин издал неопределенное «гм-м» и не жуя проглотил сочившийся сметаной пельмень.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
