Ему казалось, что она тоже переживает аналогичные чувства. Лиля рассказывала ему о своих отношениях с мужем Юрием. Первые годы жизни складывались, как ей казалось, счастливо. Заботливый хорошо зарабатывающий муж, богатые свёкры, полностью взявшие на себя все расходы на содержание, лечение и воспитание родившейся дочери. Защитив диплом энергетика, Лиле даже работать не пришлось. Муж Юрий сказал однозначно: «Пока я жив, моя жена будет сидеть дома!»
Вскоре подаренную на свадьбу квартиру разменяли на просторный дом с мансардой, где оборудовали бильярдную, куда каждый день к Юрию стали приезжать друзья. Поначалу ей нравилась такая кутежная, полная встреч и знакомств жизнь. Пока, наконец, не поняла, чем занимается её муж со своими друзьями.
– Ты даже не представляешь, Петь, что они творят, – призналась как-то Лиля. – Все вот эти площадки, где металлолом принимают, всё под их контролем. Прокурор и менты в доле, они тоже шары покатать любят. Шахту вашу обобрали до нитки. Про продажу углей и махинациях на госдотациях только ленивый не слышал. Ты думаешь, вам действительно не поступает новое оборудование, потому что денег в бюджете нет? Да как бы ни так! В лучшем случае, номера инвентарные перебьют, новое – продают на сторону частникам, а вы на старье уголёк долбите. А в основном переоснащения шахт в кабинетах министра и гендиректора делаются. По документам вы в золоте купаетесь. Только золото это они по карманам растаскивают и квартиры по всей Европе покупают. Запасные аэродромы готовят. Юра стал совсем чужим. Ко мне относится как к вещи какой, заложницей в склепе живу. Да и любовниц у него как у моряка шлюх – в каждом порту, где причалит. Ни уйти от него не могу, ни жить с ним. Ни от его бурлящего холодного берега отчалить, ни, прости и пойми правильно, к твоему, такому сладкому и тихому, причалить никак не могу. Да и дочку он любит, и она его… И что теперь делать – ума не приложу.
*
Три недели минули незаметно, как одно мгновение. Приняв последнюю, положенную по процедурному расписанию, ингаляцию, Петя вернулся в свой номер собрать вещи. Наступило время нежеланного возвращения домой. Брежнев встречал его с ехидной улыбкой:
– Ну, что, курортный роман закончился?
– Какой роман? – нахмурился Пётр.
– Ну, не с белками же ты по ночам орешки щёлкаешь, – расхохотался Брежнев.
– Я же говорил тебе, что ночую на пятом этаже в пустом номере. С тобой же спать невозможно. Храпишь, что паровой двигатель, – повторил как мантру Пётр.
– Да ладно те, Петро, все уже знают, где ты ночуешь, и с кем. В профилактории только и разговоров о том. Смотри, не нарвись на большие проблемы. Поверь мне, брат, такие вещи часто плохо кончаются: сначала бывает, ой, как хорошо, когда вперёд, а потом, ой, как плохо, когда отдача взад возвращается, – деловито проворчал Брежнев.
*
Шахматное чутьё в этой жизненной комбинации подвело Петра. Слухи о том, что сын директора, он же заместитель папы по коммерческим вопросам Юрий Переверзев – рогоносец – разнеслись по предприятию в считанные дни. Пришло время узнать правду и Тане…
Будучи женщиной принципиальной и самодостаточной, Таня в тот же день собрала вещи и вместе с сыном перебралась жить к отцу. Копию заявления в суд о разводе выслала Петру почтой. Даже выяснять отношения не стала. «Щука ты, Завьялов, – сказала на прощание, покидая съёмную квартиру. – И фамилия у тебя хреновая, верну свою девичью, и сыну Владику тоже поменяю. И вообще забудь нас, сына сможешь видеть только по выходным, и то если суд выиграешь». В тот же день Таня рассчиталась с работы. А потом, через время, Пётр узнал, что уехала она в районный центр, где жила, работала, и откуда уже не возвращалась в посёлок до самой смерти.
