Но он все не заканчивал.
— Второй раз всегда дольше, дикарка, — глумливо зашептал оборотень. — Тело у тебя сладкое, мне очень нравится. Может, и четыре раза осилим, а?
И снова вталкивал ее в постель. Тесс чувствовала, как лицо у нее горит. И не только лицо, горело все тело, особенно там, где Шеферд двигался в ней. Но она лежала бревном и терпела, хотя ЭТО оказалось терпеть тяжелее, чем болезненный первый раз. Вот уж не дождется он от нее никаких вздохов и стонов! Тесс кусала губы, терпела и проклинала графского сынка, желая ему мужского бессилия в трех следующих поколениях. Ничего, всего одна ночь, всего одна…
Ощущение мерного, сильного скольжения внутри странно волновало. Пугало и волновало, заставляло тело как-то странно, без воли Терезы, прислушиваться и ловить его движения, прикосновения, толчки. Шеферд как будто заметил, стал двигаться осторожнее, мягче, а потом на несколько секунд укорялся и снова медленно… Тесс пыхтела в подушку, сгорая от стыда. Пару раз Шеферд вынул из нее член, и Тесс с облегчением подумала, что все! Наконец-то! Но он гладил ее между ног, входил в нее пальцами, а потом нырял ладонью под живот и ласкал где-то в очень приятном месте. По бедрам Тесс расплывались яркие, жаркие волны удовольствия. Шеферд снова вошел и продолжал двигаться. Тесс хотелось орать! Ее выламывало, она дрожала и все отчетливее хотела… чего она хотела? Чего?
Тесс стало совсем плохо, не по себе, тело как-то странно на это все реагировало. Неясным томлением, замершим дыханием, поджимающимся животом и пальцами, судорогами. Ее лицо пылало, а дыхание частило так, словно она обежала все Междуречье.
— Ну как? — оборотень шептал ей на ухо. — Если так неприятно, что же ты потекла, дикарка?
«Куда я потекла?» — недоумевала Тесс. Она тяжело дышала в подушку, а Шеферд все никак не оставлял ее в покое. И тело странно томно уже реагировало на каждое его медленное глубокое проникновение. Тесс стала подрагивать, пару раз даже не сдержалась и всхлипнула. Да что это? Почему так жарко, и что с ней такое?
— Остановиться? — оборотень, нагло усмехаясь, кусал ее за ухо. А Тесс уже не знала, хочет ли, чтобы он остановился. В этом нехитром простом танце тел между ними заиграла какая-то искра. Ей правда стало приятно, но признаться в этом? Ни за что!
— Что же ты молчишь?
Он вышел из ее тела, и Тесс с облегчением и странной мучительной досадой упала на постель.
Оборотень перевернул ее на спину, развел колени и стал пристраиваться.
— Не надо! — Тесс испуганно уперлась ладошками ему в живот. Шеферд замер.
— Почему же?
Тесс испуганно смотрела на него.
— Я заплатил, ты моя.
Тесс не знала, что именно заставило ее противиться. То есть, она все понимала, что он заплатил, но…
— Не надо… ТАК! — она смущенно покраснела.
— Как?
— Ты знаешь! — вспыхнула Тесс.
— Почему? — он наклонился к ней вплотную. — Потому что ты не можешь меня хотеть, и свою любовь я могу засунуть себе в зад? — он странно, не очень по-человечески оскалился.
Тесс молчала. Их разгоряченные голые тела дрожали — что его, что ее.
— Можешь не кончать, раз не хочешь. — он усмехнулся и снова соединил их тела.
«Кончать? Что еще за «кончать»?..»
Тесс выгнуло, ее губы задрожали. Она не хотела, чтобы было так! Она не должна была!..
Шеферд двигался грубее, держал одну ее ногу под коленом, а второй рукой все ласкал там, внизу. Тесс застонала и зажала рот рукой.
