Или взволнована.
Тристан намеренно выпустил из рук сверток с рыбой, и та с глухим звуком шмякнулась на землю. Потом он обхватил Адалину за талию и закружил, словно они были влюбленной парой.
– Ты что делаешь? – зашипела Адалина ему в ухо.
Тристан промолчал. Вместо этого увлек ее в тень домов и прижал к стене.
– Скоро сюда подойдут гвардейцы, притворись, что влюблена в меня до одури и сейчас лишишься чувств от счастья.
Адалина на мгновение растерялась, но быстро взяла себя в руки. Ее плечи расслабились, и она положила ладони Тристану на грудь, словно жаждала его близости, но обнять все еще не решалась.
– Умница, – похвалил Тристан, прислушиваясь к шагам, которые становились все громче и громче. Он наклонился ближе к ней, чтобы спрятать от чужих глаз, и нежно взял за подбородок. – А теперь сделай вид, что я говорю тебе нечто очень приятное и нежное.
Адалина коварно сверкнула глазами.
– А почему я должна делать вид, если ты и правда можешь сказать мне что-то приятное? – Она медленно провела рукой по его груди и задержалась на вороте туники. Ее ледяные от волнения пальцы коснулись его оголенной кожи, вызывая необъяснимую дрожь.
– Готов признать, твой пирог был очень вкусным.
– Это я и без слов поняла, учитывая, что ты слопал три куска, – усмехнулась Адалина, но смешок получился тихим и скромным, как и подобает юной городской простушке.
Тристану нравилось, с какой легкостью она меняла маски и подстраивалась под обстоятельства. Прямо как он сам.
Шаги стали ближе, а потом и вовсе замедлились. Гвардейцы явно заметили их и теперь решали, не беспокоить ли влюбленную парочку или же подойти и допросить. Адалина побледнела и снова напряглась, а Тристан как ни в чем не бывало продолжал играть роль. Он провел большим пальцем над ее верхней губой и замер на крошечной темной точке.
– Мне так нравится твоя родинка.
Губы Адалины разомкнулись, а глаза заблестели.
– Ты так смотришь, будто хочешь поцеловать меня.
– А ты разрешаешь? – прошептал он, вдыхая пьянящий медовый аромат ее волос.
Адалина ничего не сказала, но Тристан увидел ответ в румянце у нее на щеках, в подрагивающих ресницах и расширившихся зрачках. Он медленно сократил расстояние между ними, нежно коснулся губами уголка ее рта и замер. Грудь Адалины стала вздыматься тяжелее и чаще, и она сжала ткань туники на его груди и приподнялась на носочки, прижимаясь к его телу. Шаги за их спинами ускорились, а потом и вовсе отдалились. Видимо, гвардейцы поверили в их игру. На долю секунды Тристан разомкнул губы и скользнул языком по бархатной коже, прямо по тому месту, где находилась маленькая милая родинка, а потом отстранился.
– Они ушли, – произнесла Адалина, словно хотела побыстрее забыть о случившемся между ними.
– Да, – спокойно ответил Тристан и, взяв ее за руку, повел в нужном направлении.
Адалина молчала, притворяясь, что все хорошо, но ледяные пальцы указывали на то, что она боится. Поэтому Тристан не выпускал ее хрупкую ладонь из руки. В воздухе вокруг них витала недосказанность, но весь путь они проделали в безмолвии.
Около дома Тристан заметил фигуру тощего долговязого мальчишки. Он сидел на обочине дороги и строгал из дерева какую-то фигурку. Тристан сразу узнал его.
– Ниал? – позвал он.
Мальчик резко поднял голову и, увидев Тристана, быстро пересек дорогу.
– Господин, – шепотом заговорил он, воровато оглядываясь по сторонам. – Дом, за которым вы наказали приглядывать, час назад обыскивали королевские гвардейцы. Жильцы говорят, что они перевернули вверх дном комнату на втором этаже, но там несколько дней никто не живет.
