– Ради нее придется потрудиться, – с улыбкой сказал Джеймсон. Было так холодно, что изо рта шел пар – и у меня и у него. Нас разделяла лишь тоненькая ледяная стойка, и мы стояли так близко, что наше дыхание смешивалось – пусть и едва уловимо.
– Чем тебя угостить, – повторил Джеймсон, – из напитков?
– Удиви меня.
Джеймсон отвернулся, чтобы взять стеклянную бутылку с ледяной полки, а я задержала взгляд на его штанах, точнее, на стамеске, заткнутой за пояс.
Итак, лед плюс стамеска, плюс упоминание, что ради подсказки придется потрудиться… Совсем несложно было просчитать, что все это значит, но легко ли будет добыть стамеску?
Пока Джеймсон наливал загадочный напиток в ледяной стакан, я придумала план.
Я сняла перчатку и обвела пальцем край стакана. Нарочито медленно. Джеймсон впился взглядом в мою руку. Я взяла стакан и сделала глоток. Напиток оказался ледяным – и в то же время обжигал горло.
Джеймсон налил и себе немного. Нужно было как-то выманить его из-за барной стойки.
Я поставила стакан и натянула перчатку – снова нарочито медленно. Джеймсон следил за каждым моим движением.
– Может, потанцуем? – предложила я. Музыки, правда, не было, но ничего, главное, что мы наедине.
Джеймсон перепрыгнул через барную стойку.
Я протянула ему руку. Он взял ее и притянул меня к себе. Даже сквозь ткань парки я чувствовала его мускулистое тело. Если знаешь человека так же близко, как я Джеймсона Хоторна, каждое прикосновение пробуждает воспоминания о тысяче других.
Я предугадывала каждое его движение. Наше дыхание смешивалось и повисало в воздухе белой дымкой. А когда мы начали неспешный, плавный танец, в ушах у меня заиграла призрачная музыка. Я чувствовала ее всем телом – как и магнетическую силу между нами, которая с каждой секундой только крепла.
Как и моя любовь к Праге.
– Не хочешь сыграть в «Есть у меня одна тайна»? – спросил Джеймсон. – Ты мою так и не разгадала.
Я сразу поняла, что он хочет сбить меня с мысли, но отмахиваться от темы не стала. Мы оба прекрасно понимали, что играем разом в несколько игр, а далеко не в одну.
В самом начале я сделала три предположения, связанные с его тайной: что он что-то нашел, что-то сделал или кого-то встретил.
– Ты что-то нашел, – предположила я вслух, решив остановиться именно на этом варианте.
– Не что-то, а много чего, – поправил меня Джеймсон. Повинуясь его движениям, я откинулась назад. В комнатке было очень холодно, но, когда Джеймсон потянул меня на себя, заставив выпрямиться, и оказался так близко, что его шепот обжег мне губы, по моему лицу разлился жар. – Ты можешь и лучше, Наследница.
Когда меня пытаются взять на слабо, я безошибочно чувствую это.
– А как давно ты в Праге? – спросила я таким тоном, что он просто не мог не ответить.
Джеймсон Хоторн ведь тоже падок на провокации.
– Недавно, – уклончиво ответил он и закружил меня, вытянув руку, а потом опять притянул к себе. – В сравнении с вечностью это сущие мелочи.
Иными словами, в масштабах месяцев, лет и веков он тут недолго. Не очень-то информативно. Учитывая, что до встречи в Праге я не видела его три дня, скорее всего, их он провел именно здесь.
– Но ты же не за день к этой игре подготовился, – заметила я.
– Я этого никогда и не утверждал, – напомнил Джеймсон. Его улыбка не вызывала и капли доверия. «Ну что, попалась?» – вот что отчетливо читалось в ней.
Тут мне в голову пришла мысль, которой стоило бы меня посетить
