‒ Это невыносимо… ‒ решила высказаться Марджери. ‒ Джереми самый младший, а ведет себя будто хозяин тут. Он никого не уважает. Матушка, это ты его разбаловала.
Генриетта не спеша прожевывала картофель, глядя в свою тарелку, и, судя по всему, понимала о сказанной правде. Младшенький ‒ самый любимый? Вот только уязвленный Джереми так не считал, показалось Эмилии. И теперь она смекала, что одна из важных причин ‒ это отсутствие титула.
Вечер подходил к концу. Служанки убрали со стола. Перед тем как отпустить всех отдыхать, старший Эдвин обратился к Эмилии.
‒ Еще один подобный промах с подносом или не дай бог с хозяевами, то вылетишь отсюда. На твое место желающих много, ибо лорд и леди не скупятся платить прислуге.
На смущенную Эмилию сочувственно посмотрел Лео, однако не мог вступиться и перечить Эдвину.
‒ Ты поняла? ‒ с показом пренебрежения уточнил лакей.
‒ Да, сэр, ‒ ответила, держа эмоции в себе, девушка.
После этого всех отпустили.
Позже в комнату Эмилии пришла Хильда. На голове ее были веревочки для завивки волос. Увидев, как девушка расчесывает кудри, она ревностно сказала:
‒ Везет тебе, не нужно постоянно мучиться с этой завивкой и любая прическа смотрится красиво.
Эмилия в сорочке стояла у комода, на котором маленькое зеркальце, положила расческу и вдруг загрустила. Ей показалось, что здесь тоже не ее место. Она возлагала большие надежды на сию работу, но получила совершенно другое.
‒ О, перестань, этот Эдвин всем не нравится, ты не одна такая… ‒ подбадривала, как умела, Хильда, что получалось порой грубовато. ‒ Понаблюдай, как он унижается перед хозяевами, и тебе сразу станет легче. Это очень смешно, как он прыгает с костылем вокруг леди или лорда. Один раз он даже упал… Мы все тихо позабавились, а он пошел красными пятнами от стыда.
Хильда изобразила падение скакуна и наконец развеселила Эмилию. Они присели на кровать, первая вдруг поделилась:
‒ Я знаю, что нам, служанкам, некуда носить прически, однако есть кое-кто в этом доме, кто мне нравится… Но это секрет, никому не говори…
Эмилия оживилась и хотела узнать имя, но Хильда не сказала.
‒ Вот когда он сделает мне предложение, тогда узнают все…
Эмилия смутилась. Надежды показались ложными. Хильда вдруг заметила торчащие нитки на подоле сорочки и спросила, кто это ей так сшил одежду. Вторая засмеялась, показав туфлю, в которую положила кусочек ткани.
‒ О-о, весьма умно… ‒ ответила Хильда.
Заводная служанка подскочила и побежала на выход.
Ночью Эмилия проснулась от жажды ‒ захотелось пить, а графин она не взяла. Пришлось тихонько выйти. Коридоры слуг вели, как в сторону кухни и подсобок ‒ к малому холлу, где вторая служебная лестница, так и к главному холлу. Оттуда послышался шум. По характерным шагам Эмилия догадалась, что это хромает и упирается тростью о пол Эдвин. Любопытство заставило подойти и выглянуть. Под лестницей остановились леди Генриетта и ее личный слуга, который, судя по всему, был самым доверенным лицом. Леди передала ему конверт. В холле присутствовало слабое освещение настенными бра, рассмотреть детали было трудно.
‒ Передашь это ей лично в руки и больше никому. Смотри, чтобы тебя не увидели, ‒ произнесла и дала наставления леди.
Эдвин принял конверт и резво кивал на все ее слова.
‒ Я всё сделаю, как всегда, четко, Ваше сиятельство, не волнуйтесь, ‒ ответил лакей.
У леди явно был какой-то секрет от семьи и самое главное ‒ от супруга, коли делается это тайно ночью. Эмилия скорее босиком пошагала в свою комнату, позабыв о жажде воды.
