— Так подписывала договор? — в голосе мужчины появились рычащие нотки.
— Подписывала! — громко ответила, хмуря брови.
— Позавчера, в клубе, ты не была так недоступной. Значит, тебе понравилось, что я с тобой делал? Только не говори, что нет, не поверю, — Игорь Александрович отпустил мои руки и выпрямился, теперь грозно возвышаясь надо мной. — Твоё тело и твой голос не врали и были очень убедительными.
Я чувствовала себя пристыженной школьницей. А самое плохое, что ничего возразить и не могла. Да, мне понравилось. Хочу ли я повторить? Нет, не хочу. И углубляться в дебри желания нет.
Поняв по моему молчанию, что договор имеет для меня значение, Игорь Александрович продолжил:
— Три недели. И я отпущу тебя.
Не поверив своим ушам, удивлённо посмотрела на мужчину: три недели?! Он что, с ума сошёл?
— В договоре говорилось, что…
— Нам дают нужное нам время для решения спорных моментов. Три недели, — последние два слова мужчина произнёс таким безапелляционным тоном, что меня в дрожь бросило. — Ни днём меньше, ни днём больше.
Выбора у меня не было. Я сама себя его лишила. Три недели… с ним?
Болезненный румянец пятнами выступил на моём лице.
— Значит, тебя это устраивает?
— Устраивает, — недовольно пробормотала.
— Оставишь мне свой номер телефона. Я позвоню тебе.
И вновь было сказано тоном, не терпящим возражений. Хотя какие к чёрту возражения?
Мужчина сделал шаг назад и расправил плечи, смотря на меня своим колючим ледяным взглядом. Будто не было сейчас ничего. Холодное напряжение выросло между нами непроницаемой стеной. — Можешь идти, Самойлова. Не забудь про задание. И я бы советовал тебе хорошо подготовиться к зачёту. Очень хорошо…
Я нервно сглотнула. Сейчас мне чётко дали понять, что наши «личные» отношения на учёбу никак не повлияют. С меня будут драть по полной программе, вдоль и поперёк. И никакие договоры и клубы этого не изменят.
Подняв сумку, поправила толстовку и попятилась к двери. Мне казалось, что мужчина сейчас он передумает и вновь загонит в угол.
Уже выходя из аудитории, услышала ехидный комментарий:
— Ты ничего не забыла?
Чёрт! Номер телефона…
Пришлось вырвать чистый лист из конспекта и коряво нацарапать там дрожащей рукой свой номер. Подходить к Игорю Александровичу я не стала, просто оставила записку на ближайшем ко мне столу и выбежала в коридор.
Он позвонит мне вечером…
Сердце рухнуло в пятки. Даже думать не хочу, чего он может попросить.
11. Месть
Семейный ужин не задался. Все были погружены в свои проблемы, и разговор за столом то и дело скатывался в ненужное русло. Мама, понурив голову, молча разглядывала свою тарелку, боясь хоть что-нибудь сказать.
Женя, мрачнее тучи, ковырялся вилкой в несчастной котлете, будто хотел разобрать её на атомы. Отец же возвышался над нами едва ли не надзирателем.
У меня аппетита не было. Я будто на иголках сидела. Руки дрожали, а мысли были только о том, что вечером будет звонок.
— Олеся, как твои дела в учёбе? — скрипнул ножом по тарелке. От этого я сразу покрылась мурашками. — Что нового?
Конец света! Отец интересуется моей учёбой? От меня? Разве не проще всё узнать у нас на кафедре? Поговорить с теми же преподавателями?
Меня будто вновь пронзило ледяным взглядом. Я поспешила взять чашку с горячим чаем и отвлечься хоть как-нибудь на неё.
— Нормально, — тихо пробурчала, отмечая про себя, что понятие нормы в моём случае — резиновое.
