– Мы будем разговаривать в любом случае, – невыразительно сказал он. – Вопрос только в том, по-хорошему мы будем разговаривать или по-плохому.
– По-плохому мы разговаривать не будем, Фархад, – не переставая улыбаться, поправил благородный. – Господин Риамен – разумный молодой человек…
Фархад красноречиво показал ему две половинки форменного ремня. Терри вздохнул. Все-таки разрезали.
– Кстати, об этом. Почему вы так поступили?
Оба уставились на Терри испытующе.
– У меня было мало времени. Я хотел успеть попрощаться.
Он ловил себя на том, что напрягает слух, пытаясь различить голоса за стеной. А это было бессмысленно. Изматывало до головокружения. Латунная табличка «Комната предварительного заключения» издевательски подмигивала неверным бликом. Терри ощутил неудержимое желание присесть где-нибудь, да хоть на пол.
А лучше поесть.
– Успел? – с непонятной интонацией спросил Фархад.
Терри посмотрел на него.
– Я согласен говорить прямо сейчас, не надо меня хватать, – он отодвинулся, пропуская двух судейских, несущих папки с документами в архив. Те смерили его такими взглядами, что во рту стало кисло. – Но только не здесь.
– Разумеется. Мы можем побеседовать… в равинтоле. Если вы не возражаете.
Риамен не стал возражать. Его лишили привилегий, но фамильную гордость никто не сумел бы отнять, поэтому он пошел первым. За его спиной вполголоса переговаривались «серьезные люди»:
– А почто у вас в столице как разговор – так непременно в равинтоле? Сбежит еще.
– Не сбежит.
– Ты так уверен в этом, Риттау? Потому что он на ногах от голода не держится?
– В том числе.
Терри мельком оглянулся и поймал насмешливый взгляд Риттау. Он знал это родовое имя. Его прабабушка была из дома Риттау. Ну здравствуй, родич.
Говорят, кровь помнит, кому помогать. В старых песнях Древние всегда приходили на помощь, когда узнавали близкого в том, кто попал в беду. Сейчас Терри чувствовал себя так, будто он не только обменял хвост на деревянную курочку, но вдобавок угодил в ловушку и повис в петле. Вроде и не под следствием, но все же провинился. Быть может, Риттау встанет на его защиту и распутает внезапно затянувшийся вокруг шеи узел?
– Я не сбегу. Даю слово, – глядя в глаза Риттау, твердо пообещал Терри.
Тот ничего не сказал, только кивнул с легкой покровительственной улыбкой.
В молчании они вышли из Управления и пошли вверх по широкой улице. Терри независимо шагал впереди, расслабленно положив руки на пояс, а сопровождающие следовали за ним на расстоянии трех шагов за спиной, будто телохранители.
Цвела весна и яркое солнце мягко нагревало тонкое сукно мундира. На минуту Терри показалось, что все события последних декад – всего лишь дурной сон, который развеялся к рассвету. Не было ни расследования, ни суда – ничего. Засмотревшись на витрину лавки простых волшебных вещей, он опустил было руки, но тут же поймал падающие брюки. Отличить сон от реальности оказалось до обидного просто.
По здравом размышлении, положение Терри не выглядело настолько безнадежным. Он все еще носил форму студента Королевской военной школы, а не арестантскую полосатую робу, и вели его не в порт, чтобы посадить на корабль с билетом в один конец. Подвиг прадеда, который отправил на дно Жемчужной бухты значительную часть имперского военного флота, должно быть, не так просто списать со счетов.
«Я должен убедить их, что во мне гораздо больше от прадеда, чем от матери, – думал Терри. – Лучше вести себя так, будто у нас с ней нет ничего общего. Как я могу убедить их в своей преданности? Поверят ли они моим клятвам или лучше предложить им испытать меня делом?»
