– А где она находится?
– Лост8. Даже не знаю точно, в какой стране, что-то маленькое, на карте не видать. Во время досмотра выявили одного больного. И всех, кто в ту ночь оказался здесь, посадили на карантин. Зашквар полный! Здесь совершенно ничего нет, говорят на английском так плохо, что я ни фига не понимаю. Всех расселили по разным комнатам в каком-то отеле – это настоящая тухлятина, никто ни с кем не контактирует. Из развлечений у меня мой фоник и комп-доска. Но я уже стух!
Девушка испуганно посмотрела на экран ещё раз. На неё смотрел её любимый певец – мужчина мечты, совершенно нормальный, красивый, холёный. Значит, болезнь не тронула его. Уфф!
– Соблюдай все предписания, Арди, главное – здоровье. Наберись терпения. Всё можно пережить.
Мана знала, что такое набраться терпения. Вот уже много месяцев она ждёт, когда болезнь отступит. Министерство медицины и здоровья по телекомпу вещает, что выздоровление возможно. Но никаких медикаментозных средств против новой болезни нет.
– Да, тян, я так и делаю. Мне нельзя болеть, я – музыкант, я без сцены не смогу жить, – он говорил очень серьёзно. – А как ты?
Мана представила, как заскучавший певец, недавно взошедшая звезда эстрады, листает в систаграмме список контактов. Помнится, у него сотня тысяч подписчиков. Или уже две сотни? Наверняка процентов семьдесят составляют девушки – и все влюблённые в него и его музыку. Он и её, наверняка, нашёл по лайкам, которые она щедро проставляет под его новыми фотками. Он спрашивает, чтобы что-то узнать о собеседнице, ведь ничего не знает и не помнит о ней.
– Философствую, – ответила Мана. – Учусь на четвёртом курсе философского факультета. Курсач вот пишу – весь интернет перековыряла.
– А-а! – протянул собеседник. – помню, ты говорила. – Парень есть? Ты говорила, что у тебя есть парень.
– Я говорила? – Мана тут же поняла, что Арди представил себе какую-то другую студентку.
Потом добавила:
– Нет уже.
– У тебя подружка была – курила много.
Девушка напряглась, неужели всё-таки помнит. Когда-то в их единственную встречу он предложил ей закурить, она отказалась, но разрешила курить ему, объяснив ему, что привыкла, потому что подруга курящая. Она говорила про свою сокурсницу Тутту.
Мана вспыхнула, на мгновение представив, что он помнит. Врёт, конечно, но как сладко звучат эти слова, какой у него милый, до боли знакомый голос! Он обворожителен! От волнения она стала ходить по комнате, не обращая внимания на неудобное распухшее тело. Эмоции захлестывали её, она не замечала, как сама жарко реагирует на слова далёкого собеседника.
– Ты была на многих моих концертах, – продолжал Арди.
– Допустим, но таких меломанок много.
– Ты знаешь, где я живу, потому что была у моего дома.
– Там всегда было много желающих посмотреть на тебя.
– Ты была у меня в гримёрной! – кинул певец последний аргумент.
Мана вздрогнула и на мгновение замолчала.
– Да! Но я же не одна такая счастливица! – возразила она. – Сколько девушек перебывало в твоей гримёрной!
– За последние три года только три, – уверенно парировал Арди, – причём все в разных городах. Ты ездила на мои концерты в другие города?
Девушка немного замялась, но соврать не смогла:
– Да.
Тут она совсем смутилась и замолчала. Будучи фанаткой и глубоко влюблённой, она долгое время пыталась забыть объект своих воздыханий, зная, что он, избалованный женским вниманием музыкант, на следующий день забыл её. Ей вдруг стало неловко находиться в толпе, противно осознавать себя одной из окружавших его раскрашенных дурочек. Но случившееся потом в гримёрке надолго привязало её к нему, далёкому и недоступному. Она совершенно резонно полагала, что с девушками в гримёрной происходило примерно то же, что произошло и с ней. Но ей казалось, что их было гораздо больше. А если их было три за последние три года, значит, он может вспомнить её – она была одной из этих трёх. Или он опять врёт?
