Мане вдруг страстно захотелось оказаться среди тех любопытных, что толпятся на улице под окнами гримёрной, не здесь. Она подошла к окну, балкон был довольно просторным, хоть танцуй, но видимо, для певца размер был не звёздный.
– Хочешь выпить? – Арди стоял перед ней с двумя бокалами белого вина. Он уже снял свой сценический пиджак в радужных блёстках и остался в тесных джинсах и белой майке. Он был невероятно красив.
Она покачала головой. Кажется, на улице пошёл дождь.
Арди сделал глоток из своего бокала, второй поставил на стол, сплошь уставленный какими-то мелкими вещами.
– Как тебя зовут, тян? – певец рассматривал девушку с ног до головы.
Ещё вчера она бы ошалела от счастья, если бы он кинул на неё мимолётный взгляд, а сегодня не знала, куда деться от его глаз.
– Мана, – тихо произнесла избранница.
– Я тебе нравлюсь, Мана?
– Да. Очень.
– Не волнуйся, тян! Всё будет, как ты захочешь.
Мана помолчала, а потом робко спросила:
– А где у тебя… ну, ты понимаешь…
– У меня, как в Греции, всё есть, – Арди уверенно распахнул дверь в ванную комнату.
Девушка скользнула внутрь, ей нужно было отдышаться. Она открыла кран и долго мыла руки, уставившись на себя в зеркало.
«Бог мой, что я здесь делаю?» – мысли бежали в её голове лихорадочно и сумбурно.
Внутренний голос ответил ей:
– Ты же мечтала о свидании с ним! Радуйся!
Но здравый смысл возмущённо спорил:
– Так не в постели же! И не в первый же день!
Внутренняя дрожь не прекращалась. Она смотрела на себя и не узнавала. На неё смотрели глаза до смерти испуганной девчонки.
«Уже ничто не поможет! Да знала, куда шла! Буду притворяться, что я… всё знаю!»
Мана вытерла руки и решительно вошла в комнату.
В полумраке он сидел на софе с ногами, совсем голый. Горел только один светильник – бра над софой под красным стеклом. От него всё вокруг, даже воздух казался розовым, насыщенным и волнующим. Играла музыка, Мана не поняла, откуда она звучит. Она сняла босоножки и присела на край софы.
– Иди сюда, тян, – он широко улыбнулся. – Всё будет, как ты захочешь.
Дальше было, как во сне. Вернее, то, что было дальше, Мана вспоминала, как сон. Он, её Король, её Повелитель, её Герой был невероятно нежен и предупредителен, ласков и болтлив. Он постоянно что-то ей говорил, что-то спрашивал, она нехотя отвечала. Всё действо было долгим, томным и красивым. Она покинула гримёрную под утро, когда её Герой заснул, а тянки под дверью растворились.
Разговор с Арди Фертом длился почти два часа. Мана отчаянно врала, как интересна её жизнь, несмотря на обстановку в стране с ограничениями всякого рода.
– Ты же знаешь, студентам закон не писан. Мы, конечно, его нарушаем. Устраиваем вечеринки.
– Хочу на вечери-и-и-нку! – капризно протянул далёкий контактёр, посланный Мане самой Вселенной.
– Ой, кажется, я тут лучше живу, чем ты, звезда наша, – поддразнила его лжепреступница.
– Я тебе завидую, тян! – раздосадованно подытожил певец. – У вас там музон.
– Нашёл, чему завидовать! Ты сам себе музыка!
Мана ходила по своей квартирёнке, как будто в ней скопилось столько лишней энергии, что её необходимо было как-то израсходовать. С каждым услышанным словом она становилась всё жизнерадостней и счастливей.
– Звони, когда захочешь, – под конец сказал он, зевая, – тут жутко скучно.
Мана отметила этот день в календаре. Неужели это случилось? Он сам позвонил! А помнил ли он её? Может, и нет, скорее всего, нет, но девушке это было безразлично. Он говорил с ней, она слышала его голос – переливы, оттенки, бархатистость, даже хрипотцу. Как безумно она любила его голос! Этот звонок – волшебство!
