Мана помнила встречу с Арди в гримёрной все эти годы, не забывала ни на минуту. Та встреча была первой и последней, для неё очень значимой, а для него – проходным эпизодом. Она знала это. «Случайность моя неслучайная», – с надеждой думала она о той встрече.
Девушка, помнится, наврала матери, что едет на экскурсию со студенческой группой в другой город. На самом деле в этом городе были гастроли Арди Ферта. От других девчонок она узнала, что самые ярые фанатки ездят за своим кумиром на гастроли, чтобы там устраивать свои безумства прямо на концерте или сразу после, потолпиться в холле гостиницы, дожидаясь, когда Арди выйдет в ресторан на ужин, и тогда посчастливится увидеть его поближе.
Мане казалось, что она влюблена в Арди по-настоящему, ведь её сердце так громко стучит в груди, когда она видит его близко. Он, быть может, давно заприметил её среди других – ах! Одна эта мысль сводила её с ума. Она должна была поехать за ним и побывать на всех концертах, и, может быть, увидеть его после выступлений. Ей не пришлось просить деньги на поездку у матери, она со второго курса начала работать и тратила отложенное чаще всего на своего кумира.
В тот вечер после концерта она, как все другие фанатки, ринулась в узкий коридор, по которому любимец Арди ушёл со сцены. Сначала фанатки атаковали лифты, чтобы подняться на тот этаж, где располагалась гримёрная певца. Какая-то особа первой узнала координаты заветной комнаты, остальные, как стадо овец, ринулись за предводительницей. Шумно, бесконечно долго длился подъём. На нужном этаже Мана протиснулась сквозь пёструю толпу визжащих пацанок, волной прокатившуюся до двери гримёрной, в первые ряды. Прижав к себе букет цветов, она в открытом василькового цвета платье, плетёных босоножках на тонких каблучках-гвоздиках, ничем не выделялась среди орущих девчонок. Все растрёпанные, раскрасневшиеся с коленками, торчащими из-под коротеньких юбочек и платьев, вновь вошедших в моду после тотально брючного века, с цветами и плюшевыми зайками, символизирующими их, милых дурашек, потерявших разум от любви к музыке и к музыканту.
Арди Ферт уже был в гримёрной. А девочки ждали, когда он выйдет. Вдруг дверь гримёрной открылась, и он порывистым шагом прошёл вдоль фанатской девичьей линейки, собирая цветы и подарки, резко повернул назад, схватил Ману за руку и потянул её за собой. Она, ни жива, ни мертва, заспешила за ним. За несколько секунд стремительного пути до гримёрки Мана пережила столько разных чувств – от безумной радости, что её выбрал сам АРДИ, до панического страха от предстоящего, того, о чём она читала в книжках, видела в фильмах, но сама ещё не испытала.
Она стояла посреди небольшой комнаты, увешанной портретами звёзд, выступавших на сцене этого заведения, с которых на неё смотрели незнакомые клоунские лица. Всех других певцов и певиц она считала тогда недостойными конкурентами, лишь он один был Музыкантом, ему она поклонялась, как идолу, не спала ночами, сочиняла истории со своим Героем, где героиней была она – красивая и независимая, его единственная избранница.
Арди спешно прикрыл дверь, та автоматически захлопнулась, и повернулся к ней. Она дрожала мелкой дрожью. Ей казалось, что вот сейчас он накинется на неё и возьмёт силой. Когда он шагнул к ней, она сжалась и опустила взгляд. Неожиданно он остановился.
– Посмотри, как я тут устроился, – спокойным голосом произнёс он, обвёл комнату взглядом, подошёл к окну и, подняв пультом шторку, за которой оказалась стеклянная от потолка до пола дверь, продолжил. – У меня тут есть балкон. Вернее, балкончик. Но выходить не советую. Там внизу слишком много любопытных.
