Император Александр III - страница 43

Равным образом и миролюбие Александра III нашло себе общее признание и красноречиво подтверждено авторитетными голосами. Государственные люди, стоящие в центре дипломатической деятельности и держащие в своих руках ее нити, откровенно признают, что если над Европою не обрушилась во время недавнего острого кризиса страшная война, если сотни тысяч жизней сохранены, если миллионы людей не оплакивают гибели своих родных и друзей, – то Европа обязана этим великим благом почившему Царю-Миротворцу, пожертвовавшему и вековыми традициями, и личными своими симпатиями для ограждения европейского мира. Недаром исконные противники войны, английские квакеры, когда получили весть о тяжкой болезни усопшего Государя, вознесли во всех своих храмах мольбы к Богу о сохранении его жизни.

Но если все эти качества Александра III и его заслуги как миротворца по достоинству оценены всюду, где бьются сострадательные к бедствиям ближнего сердца и где умеют ценить человеческие добродетели, то руководящая идея царствования почившего Монарха еще далеко не выяснена с надлежащею полнотой. С точки зрения основной задачи нашего журнала мы не можем лучше почтить память усопшего Государя, как сделать попытку выяснить связь Его царствования с царствованием Царя-Освободителя и с теми задачами, которые на рубеже нового века приходится разрешать России вместе со всеми другими цивилизованными странами. Этому вопросу и посвящены нижеследующие строки.

Смерть монарха как бы проводит грань между настоящим и прошлым. Вся совокупность интересов, связанных с государственным делом, как бы временно приостанавливается в своих проявлениях, страсти стихают, всеми овладевает желание сосредоточиться в себе, оглянуться на пройденный путь, уяснить себе, куда он нас ведет: будничный суд довольных и недовольных современников до известной степени заменяется настроением позднейших поколений, судом истории. Попытаемся же стать на эту широкую, беспристрастную точку зрения.

В тяжелый для России час вступил в Бозе почивший Государь на престол. Царствование, ознаменовавшееся великими реформами, закончилось трагической смертью их Виновника. Монарх, отменивший крепостное право, обновивший суд, даровавший земские учреждения, погиб насильственною смертью – погиб в момент, когда, быть может, думал завершить начатое им великое дело новыми реформами.

Александр II. Фотограф С. Л. Левицкий. 1879

Но, даже независимо от постигшей Царя-Освободителя мученической смерти, многие явления в народной жизни заставляли людей, преданных благу родины, глубоко призадуматься. Злополучное польское восстание 1863 года, недовольство, постоянно сквозившее в печати, целый ряд политических преступлений вместе с другими менее яркими признаками не прекращавшегося протеста представляли собою весьма прискорбный для всех благомыслящих людей ответ на великие реформы Царя-Освободителя. Трагизм нашей общественной и государственной жизни состоял в том, что, по общему убеждению, русский народ и русское общество не могли дать такого ответа; напротив, они до глубины души сознавали плодотворность этих реформ, и тем не менее выходило так, как будто они если не вызывали указанного отрицательного явления, то по меньшей мере своим бездействием способствовали его развитию и распространению.

«Где же источник зла?» – спрашивала себя вся Россия, официальная и неофициальная. Действительно, получалось какое-то странное, почти загадочное явление. Во все моменты русской истории, когда государству приходилось совершать какое-нибудь крупное дело: отразить внешнего неприятеля, справиться с внутреннею смутою, сделать крупный шаг на пути дальнейшего культурного развития, – неизменно происходил подъем земских сил, и, благодаря этому единодушию, достигались изумительные результаты. Вспомним Смутное время, вспомним Петра Великого, царствование Екатерины II и Александра I. И вдруг оказывалось совсем иное. Правда, приступ к великим реформам Царя-Освободителя сопровождался сильным подъемом общественного самосознания, и важнейшая из этих реформ, отмена крепостного права, именно благодаря этому обстоятельству, могла совершиться без всяких внутренних потрясений, с успехом, поразившим весь цивилизованный мир. Но эта реформа была только началом целого ряда других реформ, и – что же мы видим? Число недовольных все увеличивалось, настроение общества не только не благоприятствовало этим реформам, но вызывало даже сомнения в их плодотворности. Крайние элементы уже не ограничивались словами, а перешли к действиям, и дело кончилось катастрофой 1 марта.