Император Святой Руси - страница 51

В рамках визуальной антропологии П. С. Стефанович провел многогранный и детальный анализ такого ценного источника, как «Книга об избрании на царство Михаила Федоровича» (1673 г.) (илл. 20)216. Это в своем роде юбилейный коронационный альбом, содержащий 21 миниатюру с изображением событий 1613 г. и их словесные описания.

Предыстория венчания Михаила Романова на царство включает в нарративной части многократные ссылки на народную волю. Среди них и упоминание избрания на царство Бориса Федоровича и всенародного избрания Федора Борисовича (Годуновых) в 1598 и 1605 гг. («по избранию вашему», «по воли Божией и по избранию всенародному»)217, избрание царя Василия Ивановича (Шуйского) в 1606 г. («по вашему избранию»)218 и Владислава Жигимонтовича в 1610 г. по обольщению и злому совету («народу же совѣт не благ бысть»)219, и единство «благочестивых от воинства и всего народа» в сопротивлении иностранным властям в 1610–1612 гг.220

В «Сказании» Авраамия Палицына, как мы видели в начале этой книги, страну спасало в 1612 г. только чудо за чудом, проявленные в молитвенном заступничестве самого Авраамия и всего народа, готовности казаков вернуться к сотоварищам и решительности ополченцев и лично Авраамия в победоносной борьбе с кремлевским гарнизоном. В «Книге» 1673 г. нет уже ни героизма Авраамия, ни казаков. Вооруженный народ, согласно этому источнику, одерживает победу над польскими и литовскими «народами», собирает собор из митрополитов, архиепископов, епископов, архимандритов и игуменов, «и весь освященный собор, и всенародное множество православных христиан». И уже собор призывает всю страну («по всей же России всѣ православныя христианя») к трехдневной молитве, в которой Господь являет милость и внушает каждому Своего избранника.

В «Книге» избрание описано сходно с тем, как его изображает Авраамий Палицын. Имя Михаила Романова внушено всем Господом, и на соборе все собравшиеся единодушно сообщают друг другу волю Бога («и глаголюще койждо ближнему своему»). Об этом представители по чинам «и всяких чинов люди» извещают на Троицком подворье Авраамия, а тот приносит радостную весть на собор духовенства, бояр, воевод и всего царского синклита, о чем с Лобного места объявляют «всему воинству и всенародному множеству» рязанский архиепископ Феодорит, троицкий келарь Авраамий, новоспасский архимандрит Иосиф и боярин Василий Петрович Морозов221.

Церемониальная память середины – второй половины XVII в. вычеркивала из прошлого неопределенность и сомнения. «Весь народ» на миниатюре к этой сцене окружает Лобное место, на котором, как на трибуне, собрались представители «высшей палаты» собора. Бородатые и безбородые мужчины без головных уборов единой волной охватывают Красную площадь, хотя вокруг также за ними наблюдают люди, сошедшиеся из Кремля и отовсюду. Переговаривающиеся между собой в толпе, видимо, произносят друг другу изъявленное Богом имя царя. Поднятые вверх в «советнической» позе руки других – это часть сцены аккламации имени Михаила Федоровича:

Сцена венчания в Успенском соборе представляет саму церемонию и «весь народ», принимающий в ней участие вместе с образами с иконостаса, на котором святые прописаны наряду с современниками, окружившими царя, – высшим духовенством, знатью и всеми присутствующими в актуальной «реальности» в день венчания Михаила Романова на царство. Это единство – в соразмерности образов, раскраске и единстве двух планов композиции (горизонтального – плана церемонии венчания и вертикального – плана иконостаса) (илл. 21)