– Как ты себя чувствуешь?
– Превосходно. Сейчас бы чашечку кофе со сливками…
– Весьма скромное желание. И полностью совпадает с моим.
Александр дернул за витой шнур, висевший около кровати, и через несколько минут в комнате появилась Катерина. На лице ее было написано даже не удивление – оторопь. Великий князь утром в постели великой княгини! Светопреставление.
– Катюша, кофейку нам с бисквитами. Мне кофе со сливками. А вам, ваше высочество?
Я чувствовала, что обращение к Александру на «ты» добьет мою камеристку окончательно.
– Мне тоже. Только чашку побольше и кофе покрепче.
– Слушаюсь, ваше высочество.
Катерина отправилась за кофе все с тем же ошарашенным выражением лица, а мы с супругом выбрались из кровати и кое-как облачились в неглиже. Для меня это было проще, а Александр явно не привык одеваться самостоятельно.
На постели я заметила средних размеров красное пятно и неожиданно для себя покраснела. И тут же оказалась в объятиях мужа, а потом – и у него на руках.
– Ты подарила мне сегодня ночью огромную радость, Лизонька. Не знаю, как я вытерплю два дня, точнее, две ночи без тебя.
– Ну, это же всего два дня, – легкомысленно заметила я. – Поправлюсь окончательно и мы все наверстаем. Кстати, сколько я болела?
– Три недели… Я чуть с ума не сошел. Врачи ничего хорошего не обещали, а родители уже стали заводить разговоры о новой жене для меня.
Тема меня неподдельно заинтересовала.
– Давай сядем, позавтракаем, а ты мне расскажешь. И о том, как я болела, и о том, что было до болезни.
– Ну, до болезни много чего было. Хотя я многого и не знаю. Ты забилась в свои покои, как мышка в норку, только на общих трапезах и появлялась, да и то не всегда – ссылалась на недомогание. Маменька ворчала, что бабушка подобрала какую-то завалящую супруга для наследника престола, папенька больше о продолжении рода горевал.
– А что за сплетни о князе Чарторыжском?
– Да я вас познакомил, думал, он тебя развлечет. Он мой друг, я был в нем абсолютно уверен, как и в тебе, кстати. А сплетни поползли…
– Да уж, – заметила я, – отпивая глоток вкуснейшего кофе с густыми сливками. Моя Катерина говорит, что сам князь их и распространял.
– То есть? – опешил Александр.
– То есть рассказывал направо и налево, что я вешаюсь ему на шею, а он, как благородный человек, не может обидеть женщину.
Александр побагровел:
– Неужели Адам оказался способен…
– Можешь не сомневаться. Придворные сплетни нужно сразу делить на десять, а вот то, о чем становится известно прислуге, обычно – чистая правда. Саша, а нельзя сделать так, чтобы я с этим твоим польским другом больше не общалась? Совсем.
– Можно, – неожиданно легко согласился Александр. – Папеньке тоже очень не нравится наша дружба, он давно собирался отправить князя куда-нибудь за границу.
– А почему бы просто не предложить ему вернуться на родину?
– Просто не получится. Адам в 1792 году принял участие в военных действиях против русских, а когда поляки потерпели поражение эмигрировал в Англию. Потом до него дошли вести о восстании Костюшки, он тут же рванулся на родину, но в Брюсселе, по распоряжению австрийских властей, был арестован.
– Как же он оказался в России? Да еще стал твоим другом?
– Это все бабушка. Имения Чарторыйских она конфисковала, но обещала возвратить их Адаму и его брату, если они будут присланы к ее двору как бы в качестве заложников. В 1795 году они отправились в Петербург. Ну, а там как-то само собой все получилось. Брат Адама вернулся в Польше присматривать за имениями, а Адам предпочел остаться в Петербурге.
