– Я бы отказала, – пробормотала я.
– Что?
– Нет, пустяки, поток сознания.
Александр расцеловал меня и удалился. А я напрягла память: не к этому ли периоду относился знаменитый переход Суворова через Альпы? Кажется, к этому. Русские войска одержали победу, а австрийцы преспокойно остались стоять в стороне. Александру Васильевичу с немалыми трудами удалось вернуться в Россию.
Да и Англия тоже показала себя не с лучшей стороны. В общем, Павел вышел из антифранцузской коалиции и начал переговоры с первым консулом революционной Франции – Бонапартом. Чем сильно приблизил свою безвременную кончину.
От размышлений о политике меня оторвала Катерина.
– Княгинюшка, графиня Головина пожаловали. Прикажете принять?
– Конечно, зови! – воскликнула я. – И пусть нам принесут свежего кофе.
Варвара Николаевна после традиционного реверанса заявила:
– Я не одна, Лиз. О, не пугайтесь – это всего лишь две модистки, образцы материй и рисунки новых туалетов. Два платья я привезла, но их нужно примерить и подогнать по фигуре.
– Вы ангел, Барб!
В этот момент графини заметила, во что я одета, и широко раскрыла глаза:
– А вы, Лиз, вы… просто обольстительное райское видение.
– Вот и великий князь того же мнения, – рассмеялась я.
Глаза графини стали еще шире:
– Вы… помирились?
– А мы не ссорились. Просто я была слишком молода и глупа. Пусть я из-за болезни потеряла память, зато, кажется, обрела здравый смысл.
– Похоже на то, – пробормотала Головина. – Я позову модисток, с вашего позволения.
– Конечно.
В течение следующих двух часов (не меньше) я была занята, во-первых, примеркою двух готовых платьев, сшитых по заказу Варвары Николаевны. Одно из них – из тонкого синего атласа и с голубой лентой под грудью, украшенной букетиком искусственных фиалок, сидело на мне, как влитое, и прекрасно гармонировало с цветом глаз. Даже переделок никаких не потребовалось.
– Сюда нужны сапфиры, – предложила графиня – и синюю ленту в волосы.
Я не спорила. Только не была уверена, есть ли в моем ларце сапфиры. Ну, ничего, в крайнем случае, попрошу мужа подарить мне синие камушки.
Второй платье было золотисто—соломенного цвета и замечательно оттеняло мои волосы. К нему полагалась золотая лента и, соответственно брошь. Модистки привезли с собой еще множество чудесных шалей, шляпок, перьев. У меня просто глаза разбежались.
– Что вы посоветуете мне надеть завтра, Барб? У меня первый после болезни совместный семейный обед.
– Вот это синее платье, – не задумываясь, ответила та. – Скромно, элегантно, только украшения подобрать…
– Попробуем… – пробормотала я, доставая заветный ключ от ларца. – Заодно вспомню, что у меня вообще есть.
Крышка ларца легко откинулась, и я невольно зажмурилась от брызнувшего оттуда разноцветного сияния. И вот эту красоту скромница-Елизавета отказывалась носить? Сколько же тараканов было в этой прелестной головке, если к двадцати годам они так разгулялись?
Более привычная к драгоценностям, графиня довольно быстро нашла в этом сияющем великолепии нужное.
– Вот. Бриллиантовые сережки-капельки и сапфировая подвеска. То, что нужно, для семейного обеда.
Конечно. Какой же может быть скромный семейный обед без бриллиантовых серег и сапфировых кулонов? Никакая еда в горло не полезет.
– Расскажите мне об императрице, Барб, – попросила я, когда модистки, наконец, удалились и мы остались вдвоем пить кофе. – Что у нас с ней не так?
