– Ну, столько времени прошло… Можно простить старые грехи и отправить на родину – помогать брату хозяйничать.
– Он тебе настолько неприятен?
– Не то слово.
– Хорошо, я поговорю с батюшкой. Кстати, мне сегодня крепко влетит от него: на утренний развод караулов я безнадежно опоздал. Ладно, не в первый раз выговоры получать.
Вот ведь правильно говорят, что ночная кукушка дневную всегда перекукует. Одна ночь любви – и крепкая мужская дружба побоку. Или… Александром так легко манипулировать?
– Сегодня приедет княгиня Варвара Николаевна, – дипломатично перевела я разговор на другую тему. – Хочу пересмотреть свой гардероб. Какой-то он скучный, по-моему. Княгиня заказала новые платья, привезет.
– Нет, ты решительно стала другим человеком, – заметил Александр. – Может быть, и фрейлин своих вернешь?
– А куда они делись?
– А ты от них отказалась. Тебе с ними было не о чем говорить и они тебя утомляли.
– Глупость какая, – пожала я плечами. – Могли бы вместе рукодельничать или музицировать. Вечер танцев устроить, наконец.
– А кавалеров приглашать будете?
– А вот уж это, супруг мой, твоя забота. Ты заранее приглашен на все мои вечера, а если хочешь вечер с кавалерами – выбирай и приглашай их сам. Только уж не совсем дураков.
Александр расхохотался.
– Лизонька, ты неподражаема! Где же я тебе при дворе умных сыщу?
– А ты постарайся, – нежно посоветовала я. – Да, ты не договорил о той новой жене, которую тебе прочили.
– Ты не поверишь, – поморщился Александр, – маменька настаивал на том, чтобы моей супругой стала младшая дочь английского короля принцесса Амелия. По происхождению она была самой знатной из невест Европы.
– А его величество?
– А его величество требовал, чтобы невесту выбрали из какой-нибудь германской семьи, известной своей плодовитостью. Как маменька. Пока они спорили, ты поправилась, а у Амелии нашли признаки чахотки.
– Бедняжка. Мало ей полусумасшедшего отца и деспотичной матери…
Александр внимательно посмотрел на меня.
– У тебя какие-то странные провалы в памяти, Лиз. То, что было с тобой или со мной – ты не помнишь, а о положении в британской королевской семье прекрасно осведомлена.
Я пожала плечами:
– Сама удивляюсь. Кстати, хорошо, что ты об этом заговорил: я забыла, где ключ от моего ларца с драгоценностями.
– Да, – улыбнулся Александр, – это действительно серьезно. Хорошо, что мы с тобой поклялись не иметь друг от друга тайн.
– Так ты знаешь?
– Конечно. В голубой вазе на камине.
Я тут же подбежала к камину и достала злополучный ключ.
– Зачем он тебе вдруг понадобился? – поинтересовался Александр.
– Захотелось примерить свои драгоценности.
– Ты же пару лет тому назад заявила, что носить роскошные украшения – грех, и заперла их в ларец. Оставила что-то совсем неприметное.
– Вот именно – неприметное. А теперь собираюсь блистать при дворе.
– С чего это вдруг?
– Каприз, – с милой улыбкой ответила я. – Я молода, недурна собой, здорова, так зачем же запираться в четырех стенах, да еще одеваться, как монастырская пансионерка?
Александр только головой покачал.
– Я зайду сегодня вечером, любовь моя, покажешь мне, насколько преуспела в своих начинаниях. Закажи ужин на двоих. А сейчас мне, увы, пора.
– Государственные дела?
– Разумеется.
– Тогда распорядись, чтобы вернули моих фрейлин.
– Если время останется, – улыбнулся Александр. – Дела действительно серьезные. К государю обратились представители Австрии и Англии с просьбой помочь в войне с Францией. Сегодня вопрос о помощи должен решиться.
