– Во-о-от, вижу в тебе силу духа, – улыбнулся я. – А теперь подними его.
Диор сплюнула в снег.
– Ну не получается у меня, Габриэль!
– Так это ты у нас рукожопая. А как еще, по-твоему, можно добиться успеха?
Мы стояли на замерзшей поверхности реки Мер, вокруг в утреннем мраке висел густой туман. Диор снова выругалась, убирая с глаз влажные волосы, с ее губ слетел иней. Упрямая, как упряжка пьяных мулов, она вздохнула, наклонилась ко льду и подняла тренировочный меч.
– Ты тоже был таким неумехой, когда начинал?
– Это неважно. – Я глотнул водки и засунул фляжку за пазуху. – Нет смысла сравнивать себя с другими. Лучше сравнивай себя с собой – с той, какой ты была раньше.
Я поднял меч, глядя на нее.
– Давай еще раз, с чувством.
Мы шли вниз по реке уже девять дней, и Сан-Мишон затерялся в глубоких снегах у нас за спиной. Мы отправились в путь в то самое утро, после схватки с Селин, в сопровождении трех тундровых пони, позаимствованных из монастырских конюшен. Это была крепкая троица выносливой тальгостской породы сосья, приученных не бояться нежити – хорошая новость, учитывая нашу новую странную компанию. Но сейчас моя сестра отправилась на разведку, и животные спокойно стояли, прикрытые искривленными деревьями на берегу реки, наблюдая, как мы с Диор снова пытаемся вышибить друг другу мозги.
Мы использовали деревянные мечи, украденные из оружейной вместе с запасом серебряной дроби, химикатов, санктуса и щедрым количеством монастырской водки. Мне не удалось найти саблю, которую Диор забрала у Дантона, поэтому я вооружил ее своим старым кинжалом из сребростали и новым длинным клинком из арсенала Аргайла. Пока что она не могла даже как следует взмахнуть мечом, чтобы спасти свою жизнь, но я помнил вид Велленского Зверя, когда тот вспыхнул от простого прикосновения ее крови. И я знал, что эта девушка – оружие, которого пиявки научатся бояться.
– Позиция северного ветра, – скомандовал я.
Диор подняла тренировочный клинок и встала в атакующую стойку, которую я ей продемонстрировал раньше. Дыхание у нее участилось, щеки покраснели от напряжения.
– Кровь Восс, – требовательно вопросил я. – Кто они такие?
– Железносерды. Выводок Фабьена.
– Их кредо?
– Все падут на колени.
Она набросилась на меня быстро, как летящая серебряная дробь, следуя схеме, которую я ей показал: живот, грудь, горло, повтор. Я парировал каждый удар, наши мечи глухо стучали, ударяясь друг о друга, пока мы танцевали.
– Очень хорошо, – сказал я, пятясь по льду. – Каким даром они обладают?
– Им не страшны раны, которые убивают других холоднокровок. Серебро. Огонь. А те, кто постарше, умеют читать мысли лю…
Я увернулся от неуклюжего толчка и ткнул ее в ребра, когда она, спотыкаясь, пролетела мимо.
– Ты выдаешь свою игру глазами. Не смотри туда, куда собираешься нанести удар. Просто чувствуй свой путь. А как правильно называть старых вампиров?
Она повернулась ко мне, со свистом выдыхая.
– Старожилы или древние.
– Молодец. Позиция южного ветра.
По команде Диор перешла в оборону, отразив удар, который я нанес ей в лицо.
– Далее у нас кровь Илон. Имя и кредо.
– Шептуны, – ответила Диор, отступая. – Острее клинков.
– Их дары?
Диор вздрогнула, когда я нанес удар, с трудом отбившись от атаки и задыхаясь.
– Они играют с чувствами. Могут сделать тебя безумнее или счастливее, вывернуть твои страсти наизнанку. Заставить действовать так, как ты бы никогда не стал, говорить то, чего не следует, чувствовать то, что нереально.
