изменяющимся выражением ее лица и глаз. – Вижу, что да. График
работы у нас свободный, возможны командировки, но, пока вы чис-литесь в Университете, не чаще, чем раз в полгода. Стартовая оплата – пять тысяч кредитов, а дальше посмотрим… – он снова смерил
ее пронзительным взглядом. – Вас устраивает?
– Да, – Кэрри старалась держаться как можно увереннее: рабо-тодатели не любят робких и застенчивых, хотя слишком уж быстро
он согласился, – вполне.
– Хорошо, – исс кивнул, скрестив тонкие пальцы, – я рад, что
мы нашли общий язык. Было очень приятно познакомиться. Надеюсь, мы сработаемся.
– Тоже искренне надеюсь, – повторила гостья заученную фразу, не спеша отклеивать от лица улыбку. Коль скоро она не тянет на об-разованную дурочку, будет изображать дальновидную карьеристку.
Уже на выходе из здания, попрощавшись с иссом и садясь в такси, она прокручивала в голове разговор и гадала, что именно заин-тересовало этого типа. Он таким тоном сказал «Мы вас ждали»… как
обычно говорит паук мухе, прежде чем ее съесть. Неужели на нее
вышла, не к ночи будет помянута, Служба безопасности? Или это
просто паранойя… Исс как исс, только очень уж внимательный. Она
читала, что иссы крайне любопытны и любят лезть везде, особенно
16
Тайны Империи
в дела людей, да и вообще чужие дела. Может, здесь тот же случай?
Мало ли чего можно ждать от нового сотрудника…
Занятая своими мыслями, она настроила личный терминал на
проверку сообщений, и тут же ей прилетела коротенькая записка
от отца: « Я дома, загляни. Буду ждать. Б.»
Дорогу в живописный домик, заросший плющом и окруженный
пестрым садом, на берегу бухточки с двумя яхтами у пирса Кэрри
знала превосходно. Первое детское воспоминание об этом уютном
местечке относилось к восьмилетнему возрасту, даже сохранилась
фотография с ней, забирающейся на ветку дерева с целью спастись
от приставучей собаки.
То, что происходило с ней до восьми лет, помнилось с трудом. Нет, не сказать, что это был полный провал в памяти, вовсе
нет! Просто дальнее прошлое выглядело странно расплывчатым…
Единственной вещью, остававшейся при ней все время, сколько
она себя помнила, был маленький овальный медальон, который
она никогда не могла открыть, с замысловатым узором, из твердого
неизвестного сплава. Не помогли ни папа с мамой, ни отвертка, ни
зубы: хитрый механизм, скрытый внутри блестящего сплюснутого
шарика, напоминающего планету в миниатюре, не желал раскрывать своей тайны.
А еще были сны, не поддающиеся вообще какому-либо разум-ному объяснению. Грезились удивительные места, которых она никогда не видала наяву, космические корабли со странными знаками
на борту: скрещенные кометы, многолучевые звезды, орлы, невероятные геометрические фигуры… Два лица – мужское и женское.
Оба были людьми: черноволосый красавец со смуглой кожей, узким хищным лицом, носом с горбинкой, тонкими губами и пронзительным взглядом очень светлых голубых глаз; женщина обладала
тонкими, нежными чертами, удивительными огненно-золотыми
мягкими волнистыми волосами, бледной кожей и глубокими изумрудными глазами… А еще ей снился голос; он напевал на непонятном языке песню, которую, несмотря на незнакомые слова, она
понимала: «Засыпай, и пусть снятся тебе в свете звезд города…»
Боясь, что ее сочтут сумасшедшей, Кэрри никому о своих видениях не рассказывала. Девушка постепенно смирилась с тем, что
яркие картинки – всего лишь игра ее сознания с образами и чув-17
