Имя на площади Победы - страница 37

Близость границы, в самом деле, считалась моментом, весьма осложняющим жизнь Минска, который, как напоминали военные, был досягаем для дальнобойной артиллерии, расположенной на той стороне межгосударственного рубежа. По этой причине в декабре 1937 г. ЦК КП(б)Б и СНК БССР даже просили Москву перенести столицу в Могилев. Москва согласилась, и в Могилеве стали возводить Дом правительства – аналогичный минскому по тому же проекту Лангбарда. Но 14 октября 1939 г. – после воссоединения белорусских земель – бюро ЦК КП(б)Б попросило союзное руководство оставить столицей БССР Минск. Согласие было, конечно же, получено, ведь к тому времени граница с Польшей отодвинулась на триста километров. Однако в 1926 г. при обсуждении доклада профессора Семенова вопрос о том, что Минск перестанет быть столичным городом еще не вставал. Тем не менее в постановлении окружного исполкома было подчеркнуто, что именно по причине его пограничности «пашырэнне існуючай прамысловасьці бязумоўна будзе, але новыя буйныя заводы ў нашых прыгранічных умовах бадай што будавацца не будуць і з гэтай прычыны намячаць новыя прамысловыя раёны нятрэба». Говоря иными словами, Минску просто «не светило» стать большим городом, а тем более городом-миллионником. Скорее всего, ему предстояло оставаться транзитным пунктом, перевалочным для пассажиров и особенно для различных грузов. В этой связи тогдашний председатель окружного исполкома Яцкевич полагал, например, что «месца для універсітэту на Бабруйскай вул. (там, где БГУ стоит теперь – Я. А.) адведзена неўдачна. Гэта мейсца неабходна скарыстаць як блізкае да вакзалаў пад складачыя памяшканні». Это значит, складские. Что касается особенностей языка, на котором написан протокол, то это было время, когда белорусизация осуществлялась ускоренными темпами, но к ней явно не все были готовы. Даже технически. Об этом можно судить уже по тому, что печатались протоколы на машинках, в которых не было букв «ё» и «ў», а тексты выступлений нередко так переводились на белорусский язык, как получалось у тех, кто сидел за печатной машинкой. Случалось, русские слова просто печатали белорусским алфавитом.

На том заседании решили приступить к подготовке проекта планировки города на ближайшее 25-летие и постановили «для рэгулявання будаўніцтва разьбіць горад на 4 будаўнічых зоны па прыкмеце вышыні і густаты забудовы і прыменяемых матарʼялаў». В первой зоне «дапушчаюцца толькі каменныя будынкі, вышынёю ня больш 6-ці і ня меньш 3-х паверхаў…», во второй – «толькі каменныя будынкі вышынёю ня больш 4-х паверхаў…», в третьей – «толькі каменныя будынкі вышынёю ня больш 4-х паверхаў… Нараўне з каменнымі дапушчаюцца і дзеравянныя будынкі пры абавязковай умове незгараемай страхі», в четвертой – «вышыня ня больш 3-х паверхаў… Дапушчаюцца і дзеравянныя будынкі з усялякімі стрэхамі апроч саломяных». Было решено, что «разрахуннае», как сказано в протоколе, то есть расчетное, население белорусской столицы к 1950 г. должно составить 250 тысяч человек. Предполагалось также «намеціць сетку радзіальных магістраляў абходных пуцей і транзітных лініяў», а также «прадугледзіць умацаваньне берагоў ракі Сьвіслач». Последнее было особенно важным, так как отсутствие канализации и необустроенность берегов Свисл очи и Немиги удручали горожан все больше. Затопления в некоторые годы становились настоящими наводнениями. Под водой оказывалась значительная часть нынешнего Центрального детского парка, который до 1936 г. носил имя «Профинтерна», а уж потом – Максима Горького, и даже то место, которое впоследствии стало Круглой площадью, а теперь известно, как площадь Победы. Как рассказывал Михась Константинович Мицкевич, младший сын Якуба Коласа, в 1931 г. вода в Свислочи поднялась настолько высоко, что перерезала Советскую улицу. Дом Янки Купалы был затоплен под карнизы. Знакомые парни помогли классику литературы перенести книги и ценные вещи на чердак, а самому Янке Купале пришлось на несколько недель переселиться к Якубу Коласу на Войсковой переулок. Паводок примерно такой же силы случился и в 1937 г. Тогда, как утверждают, уровень воды в реке поднялся на 3,5 метра. Реагировать на подобные явления городские власти в меру своих сил были просто вынуждены. Уже назавтра после доклада профессора Семенова – 13 мая 1926 г. – в исполкоме состоялось обсуждение «Пакета грунтовых заданьняў каналізацыі ў г. Менску, прадстаўлены «Вадаканалам». Пакет предложений был утвержден, притом особое внимание обращено на то, «каб сістэма ачысткі сточных вод была прынята есьцественная біолёгічная…». А 26 мая по докладу Рабиновича решалась проблема «Аб вытворчасці работ па заключэнню ў трубу ракі Нямігі ў зьвязку з каналізаціяй г. Менску». Поднимался даже вопрос о «выпрамленні» реки Свислочь. Сделанное в то время на Немиге было разрушено в годы оккупации, а берега Свислочи оделись в бетон уже после войны. При этом от идеи ее выпрямления, слава Богу, отказались, но усилия по обузданию реки приняли довольно основательные.