Индия. 33 незабываемые встречи - страница 26

И обязательно увидите маленького сожителя.

Это прелестные ящерки с черными кляксами глаз. Ради всего святого, не гоняйтесь за ними с подушками и тяжелыми предметами – Индия вас не поймет. Эти маленькие создания и безвредны, и беззащитны. Ни одному человеку они не сделали никакого зла, наоборот, именно благодаря им вас не облепляют тучи вредоносных мух.

Уничтожьте в себе агрессию, неприятие чужой жизни, откажитесь от глупой идеи, что вы центр мироздания и что это ваша и только ваша планета! Сделайте это, оставьте в покое геккончиков и почувствуйте к ним благодарность!

Сделайте это и первый урок Индии будет вами усвоен.

Поскольку рассказ о Дели я начал с описания моего первого приезда туда, можно закончить его историей, связанной с отъездом (хотя и не первым и не последним).

Вообще, каждая, буквально каждая поездка – от первого до последнего дня – не была похожа на другую и имела какие-то внутренние особенности, внутреннюю логику и схожесть, не находящую повторения в других поездках.

Как правило, я езжу по Индии один и по мною же составленному плану. Но тот отъезд из Дели, о котором я намереваюсь рассказать, был частью пребывания в Индии крупной академической делегации – и я еще не раз, уже в других главах, вспомню детали этого путешествия, окрашенного добрым юмором и теплыми отношениями.

Необычной для меня та поездка была еще и потому, что поехал я в нее на костылях. Буквально за день до отъезда, поздно вечером бежал, отчаянно нарушая, через площадь у Белорусского вокзала и что-то неясное мелькнуло в голове – как это нет снега, только черный асфальт – но в ту же секунду тело перестало слушаться, ноги подвернулись и оказались с ходу завернутыми под голову и я, придавив их, рухнул. Просто никакого асфальта там и не было, а был накатанный до блеска лед.

Дальше последовала комичная суета, когда две маленькие старушонки-прохожие безуспешно пытались меня приподнять, а мимо равнодушной толпой проходили молодые балбесы и, наконец, подскочил расстёгнутый бордово-сизый десантник, ловко оттранспортировавший меня на тротуар, остановивший машину и отправивший в Склиф.

Не ехать в Индию было немыслимо и вечером следующего дня я на костылях в компании с академиками и член-корреспондентами отправился уже из делийской гостиницы на вокзал, чтобы сесть в поезд Дели-Аллахабад.

Отмечу, что через неделю я отбросил костыли – во-первых, перегрузки (и не малые) способствовали сращению, а во-вторых, в Ааре нежная индианка, то ли врач, то ли целитель, обмазками, массажем и приговорами вернула меня в нормальный вид.

Как пострадавший, я развалился на переднем сидении, выставив костыли в окно, сзади сидели друг на друге великие мира сего. Впереди шла белая посольская Волга, а за нами еще две-три машины. Мы неслись сквозь теплый вечер, пахнущий дымом и отступающей жарой.

На полпути белая Волга резко ушла вправо, но никто из организаторов, а тем более гостей, не обратил на это внимание.

Мы долго выгружались на вокзале – приехали заранее, поэтому нашли какое-то не очень заплеванное место, куда стащили все чемоданы и коробки с аэрофлотскими бирками, собрались вокруг них сами и огляделись.

Вокзал в любой стране интереснейшее место для наблюдений, но в Индии…

Вокзал в Индии не учреждение и не что-то знакомое и каждодневное – это невероятная мешанина физиономий, типов, одежд. Вас окружают не лица, а лики, не пассажиры, а странники. Вся Индия разворачивается перед вами, не обращая на вас ни малейшего внимания, полная своих забот, своих отношений; большинство сидит на полу, чаще всего семьями, где царствуют матроны с золотыми украшениями в ушах, носу и на щиколотках, суетятся большеглазые дети, даже у самых маленьких сильно подкрашены глаза, скромно прикрывают лица невестки, а над всем и всеми сияют седые бороды безумно красочных дедов, слегка растерянных от городской сутолоки. Рядом, тоже кружком, располагаются паломники, бритые наголо, с металлическими одинаковыми кофрами. Сквозь толпу величаво и медленно проходят длиннобородые святые в бусах и оранжевом тряпье и с внушительными посохами, а наперекор им, виляя бедрами, бегут прямые как палка босые носильщики, перетаскивая чей-то багаж прямо на голове – один, два, четыре распухших от тяжести чемоданов. Между ног ползают и канючат рваные грязные нищие с перепутанными чудовищными волосами – трогательные девочки или страшные безобразные старухи с вечной голодной тоской в выцветших глазах…