Баллантайн пропускает его слова мимо ушей, просто говорит:
– Ну, куда они запропастились? Дорога каждая минута. Мы-то уже в больнице. А если бы это случилось на улице?
– Миссис Доналдсон, – позвала Лора, склонившись над потерявшей сознание женщиной. – Миссис Доналдсон! – И добавила со слезами: – Понимаете, я ее знаю. Она моя квартирная хозяйка.
– Можем мы хоть что-нибудь сделать? – спросил Баллантайн. – Думайте, кретины, думайте!
Все задумались, хотя и понимали, что, если бы что-то могло помочь, доктор Баллантайн это бы уже сделал.
– У нее есть дочь, – сказала Лора. – Может, попробовать с ней связаться?
Платье миссис Доналдсон задралось, и видны были чулки на поясе с застежками, таком старомодном, что Баллантайн не стал обращать на это внимания студентов исключительно ввиду серьезности ситуации. Он лишь оправил, приподняв ноги миссис Доналдсон, платье и сказал бесчувственному телу:
– Вот так хорошо.
Лора, которая так и стояла около нее на коленях, положила руку ей на шею.
– Пульс нормальный.
– Прекрасно, – сказал доктор Баллантайн, – только вы щупали его, не сняв перчатку, в которой осматривали задницу мистера Портера.
Женщина, лежавшая без чувств, заметно вздрогнула.
– Она приходит в себя! – сказал Терри.
– Это потому, что она не теряла сознания, – объяснил Баллантайн. – Благодарю вас, милая дама. Можете встать. – И он помог миссис Доналдсон сесть на стул.
– Баллантайн явно к тебе неравнодушен, – сказала Делия, когда они сидели в буфете и болтали. А когда миссис Доналдсон поморщилась, добавила: – Тебе могло достаться что-нибудь похуже.
Когда миссис Доналдсон “очнулась”, ворчание не стихало еще долго.
Все студенты были в той или иной степени уязвлены, но больше всех возмущался Терри, который, практически считая себя медработником, полагал, что это ему как члену команды должны были поручить розыгрыш. Но – что миссис Доналдсон отлично понимала, хоть и не желала себе в этом признаваться – это вряд ли бы случилось, поскольку она была симпатичной пятидесятипятилетней вдовой со стройными ножками, а Терри – несуразным лохматым длинноносым дядькой в обвисших трусах и вытатуированной вокруг пупка птичкой.
Однако Терри был прав: они были командой, хоть и собранной на скорую руку. Поскольку никаких особых навыков не нужно было, да и сами требования были довольно расплывчаты, неудивительно, что набирали в труппу людей, занимавшихся прежде кто чем. Разве что Делия некогда была актрисой и до сих пор считала себя таковой. Терри успел поработать, среди прочего, охранником и сторожем в больнице, рода занятий мисс Бекинсейл не знал никто, но, поскольку она была старше всех, она чувствовала свое превосходство и вела себя покровительственно, утверждая к тому же, что обладает определенными знаниями в области медицины, поскольку когда-то немного поработала в аптеке.
В эту разношерстную компанию миссис Доналдсон не вписывалась никак. Она была (точнее, таковой себя считала) обычной женщиной среднего класса, выброшенной на берега вдовства после брака – ничем, полагала она, не отличавшегося от множества других: поначалу счастливого, потом вполне приемлемого, а под конец надоевшего. Но она, хоть и считала себя типичной, таковой – даже в этом пестром окружении – не была ни в каком смысле.
Впрочем, это значило лишь, что ей приходилось играть две роли. Во-первых, ей приходилось демонстрировать бóльшую широту взглядов, казаться более “расслабленной”, чем на самом деле – чтобы не выглядеть занудой.
