Хенек. Слушай, Владек, не валяй дурака! Ксендз шутить не любит. И пошел – я уже стал немного злиться на Владека. Мать плачет, эта до сих пор ни в зуб ногой, а он еще кочевряжится.
Рахелька. Вот, Владек, возьми.
Владек. Что это, Рахелька?
Рахелька. Кольцо. Мамино. Бабушкино. И прабабушкино.
Владек. Я купил ржи и отвез ксендзу. Он даже не соизволил выйти. Передал через прислугу, чтобы высыпали на чердаке, в плебании. Я поднялся на чердак, а там горы зерна, и все поедено долгоносиком. Мою рожь часа за три сожрет. Мать так слова и не сказала, но принесла Рахельке свое свадебное платье и перчатки. В костел поехали на бричке. Рахелька, я, Зоська – она согласилась быть крестной матерью и свидетельницей, Зигмунт – крестный отец и Рысек – свидетель. Ну и Хенек, который всю дорогу проверял, хорошо ли Рахелька вызубрила катехизис. Было, в общем, даже весело. Только раз мы поспорили – когда они спросили, какое имя мы хотим дать Рахельке при крещении.
Зигмунт. А какое имя мы дадим Рахельке?
Владек. Мария.
Зоська. Красиво.
Хенек. Владек, ты с ума сошел? Хочешь еврейку назвать именем Богоматери?
Владек. А Богоматерь, по-твоему, кто?
Рахелька. Пускай будет Марианна.
Хенек. Марианна?
Зигмунт. Так лучше. Гораздо лучше.
Рысек. Марианна – это можно.
Зоська. Тоже красиво.
Рахелька. Так я стала Марианной. Ехала в бричке по городу, где не осталось ни одного еврея, а из еврейских домов, из окон, с порогов, с крылечек на меня с ненавистью глядели новые хозяева. Мне даже не приходилось закрывать глаза, чтобы увидеть рядом с ними прежних. Тогда я впервые пожалела, что осталась жива. Все прошло как по маслу. Катехизис меня не спросили. Приходской священник даже не появился. Крестил меня, а потом венчал нас с Владеком какой-то молодой ксендз. Очень симпатичный. Когда мы возвращались, на улицах было пусто. Только на Сокольской какая-то баба, завидев нас, сплюнула!
Владек. На счастье!
Марианна. Мать Владека собрала на стол: колбаса, ветчина, бигос, водка и компот. И ушла к соседке.
Владек. Но одноклассники наши пришли. Почти все.
Зигмунт. Я.
Рысек. И я.
Хенек. И я.
Зоська. И я была.
Дора. И я.
Якуб Кац. Я тоже.
Абрам. Можно сказать, что и я был…
Менахем. Меня не было, но Зоська все мне рассказала.
Зигмунт. Дорогая Марианна и дорогой Владислав! Владек!
На новом пути вашей жизни – пока трудной, но, может, дальше будет легче – хочу пожелать, чтобы ваша любовь расцветала пышным цветом. А теперь давайте споем невесте – она у нас, так уж вышло, сирота – польскую сиротскую свадебную песню! Чтобы она всегда знала и помнила, что мы всё помним! Но сперва давайте выпьем! Ваше здоровье! Мазлтов!
Все. Мазлтов!
Зоська (запевает).
Полный двор у нас коней стоит,
Полна горница гостей сидит.
Одного-то гостя нет у нас…
Все (поют).
Зигмунт. А потом она тоскует по батюшке, сестрицам, братьям и так далее! Твое здоровье! Мазлтов! Лехаим!
Все. Ваше здоровье! Лехаим! Мазлтов!
Владек. Спасибо, ребята! Спасибо! Мы с Марианкой очень рады, что в такой день вы с нами. Ешьте и пейте вволю! Чем хата богата, все, каку людей! Матушка постаралась! Нелегко пришлось, но что за свадьба без бигоса!? Зельц, ветчинка и кореечка! И отбивные! Марианна, ты теперь христианка, должна научиться есть по-нашему! Ну, ребята, лехаим!
Все. Лехаим!
Зигмунт. А теперь, молодожены, подарок! Подсвечник! Чистое серебро! Нравится?
Якуб Кац. Чей это?
