«Марк… Ты… Я не знаю, как тебя благодарить! Я думал, все, конец… Она бы меня точно прибила!»
Марк лишь слегка пожал плечами, на его лице не дрогнул ни один мускул. «Просто в следующий раз думай головой, прежде чем врать. И предупреждай меня заранее». Он сказал это холодно, без тени дружеского участия. Это был не совет, а инструкция по эксплуатации.
Он справился. Легко, изящно, вернув ситуацию под свой контроль. Ни тени вчерашней нервозности. Старый Марк вернулся. И он был готов к игре. Любой игре.
Они подошли к школе. И картина повторилась с почти сюрреалистической точностью. Та же толпа зевак у входа. Тот же угол у водосточной трубы. Тот же Шон, вжавший голову в плечи, только тетрадей в руках уже не было – они валялись на грязном асфальте, одна раскрытая страница была затоптана чьим-то ботинком. И тот же Костя, тупой качок, снова нависал над Шоном, на этот раз уже не просто тыча пальцем, а схватив его за воротник мешковатой куртки. Его приятели стояли рядом, скалясь.
Марк остановился. Внутри у него что-то щелкнуло. Холодно и резко. Он вспомнил свой собственный первобытный ужас в подворотне. Свою панику, свое бегство. Свою слабость перед лицом необъяснимого. И эта тупая, предсказуемая сцена насилия перед ним – Костя, самоутверждающийся за счет беззащитного Шона – вдруг стала не просто раздражающей помехой. Она стала личным оскорблением. Напоминанием о том унизительном страхе, который он испытал и который теперь презирал в себе больше всего на свете. Он ненавидел себя за то, что позволил себе испугаться той херни. И эта ненависть требовала выхода.
Он не пошел к ним. Он просто стоял на месте, у входа на школьный двор, и его взгляд, холодный и неподвижный, впился в Костю. Он не кричал, не звал. Но Костя, словно почувствовав этот взгляд затылком, обернулся. Ухмылка снова сползла с его лица, но на этот раз на нем отразилась не просто настороженность, а явный, почти животный страх. Он знал, что перешел черту, нарушил негласное правило – не трогать Шона после первого предупреждения Марка.
«Костя», – голос Марка прозвучал тихо, но в наступившей тишине его услышали все. «Отойдем на пару слов».
Это не было вопросом или предложением. Это был приказ. Костя медленно разжал пальцы, отпуская воротник Шона. Он бросил затравленный взгляд на своих приятелей, но те уже предусмотрительно отступили на шаг, делая вид, что они вообще не при делах. Толпа зевак замерла в напряженном ожидании.
Костя, опустив голову, медленно побрел в сторону Марка. Он знал, что его ждет. Марк развернулся и молча пошел за угол школы, туда, где был заброшенный сарай для спортинвентаря и глухая стена. Костя поплелся за ним, как на заклание.
Никто не видел, что происходило за углом. Никто не слышал криков – возможно, их и не было. Через пару минут Марк вышел оттуда один. Он шел так же спокойно, как и уходил. Рубашка была идеально заправлена, волосы лежали как обычно. Он достал из кармана платок и тщательно вытер костяшки пальцев на правой руке, где кожа была слегка сбита. На его лице не было ни злости, ни удовлетворения. Только холодная, опустошенная сосредоточенность.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
