А сегодня ночью ему снился какой-то незнакомый город, в котором было совсем темно, и только некоторые балконы домов слегка освещались, поэтому он, хотя и с трудом, мог разглядеть, что на одном из них за небольшим столом сидели люди, а в руках каждого из них был бокал с красным вином. Лица он видел нечетко. Что они праздновали? Однако ему показалось, что вид у них был печальный. Значит, это не праздник, – решил он, проходя мимо этого балкона. Он шел среди домов, утопающих в полной тишине: ни машин, ни прохожих, что его почему- то нисколько не удивляло, как вообще не удивляло ничего. Он как будто не чувствовал себя здесь чужим, и принимал все происходящее, как естественное течение жизни, в которой оказался совсем неслучайно, потому что ничего случайного не бывает, в чем он был уверен, и более всего эта уверенность возникала у него в этом пространстве, которое было соткано из его снов. Кириллу казалось, что многое он уже видел раньше, но не мог вспомнить, когда и где именно это было. Так происходило с ним потому, что место могло измениться до неузнаваемости, к чему, конечно, привыкнуть сложно, но по-другому здесь не бывает. Это в дневном мире нам кажется, что от нас многое зависит, и ошибочность такой мысли заключается в том, что мы уверены, будто любая, выстроенная нами конструкция поведет себя известным образом, забывая о том, что механике подвластны только неживые предметы, а все живое не подчиняется ей. Впрочем, так же, как и нашим желаниям. Именно это он осознал в ночном мире, и, перенеся эту мысль в дневную реальность, удивился тому, что не ошибся. Но когда ночь уводила его за собой, он уже не думал об этом, потому что там от твоих мыслей вообще ничего не зависит, то есть, ты не можешь просто размышлять о чем-то абстрактном, так сказать, рефлексировать по поводу чего-то, философствовать отвлеченно. Твоя мысль здесь как бы материализуется и становится сразу действием, которое ты совершаешь, лишь подумав о нем. А если хочешь остаться в покое, останови свои мысли – просто будь, слившись с окружающей средой, как гусеница, похожая ни лист, висящий на дереве, составляет с ним одно целое. К этому нужно привыкнуть, и быть всегда начеку, это в дневном мире можно думать об одном, говорить о другом, а делать третье. Здесь ты отвечаешь не только за свои слова, но и за свои мысли. Хотя, утверждение о том, что мысль материальна, в дневной реальности не доходит до сознания то ли потому, что ее повторяют всуе, то ли потому, что никто не верит в это по-настоящему, воспринимая поверхностно как-то, и она проходит мимо, словно летящие в небе облака, никого не затрагивая при этом. Концентрация сознания – это не про наш мир. А там, куда он отправляется каждую ночь – всё иначе. Вот только что он блуждал по городу, и вдруг решил, что ему нужно на железнодорожный вокзал. И почти сразу оказался там. Но как обычно происходило с ним, когда видел этот сон, он опять опоздал на свой поезд. Всё повторяется: стоит ему выйти на перрон, как поезд начинает движение, а он изо всех сил бежит за ним, но тщетно. И снова – пустой вокзал, из которого он пытается выбраться, но вокруг – полуразрушенные стены, словно случилось землетрясение или война: стены, стены, стены… И неизвестно, куда идти. В руках его оказывается мобильный телефон, и он пытается кому-то звонить, но никто не отвечает. Не у кого даже спросить, как выйти отсюда. Ни души. Он совершенно один – никого не видно ни поблизости, ни дальше – никого на всем пространстве: вселенское одиночество. И глубокое переживание по этому поводу погружает его в полное неприятие того места, куда он попал и неприятие себя самого – такого беспомощного и ненужного никому. Именно это он чувствует, мучительно пытаясь уйти оттуда. И уходит – просыпается.
