Инверсии, или Один сентябрь из жизни Якова Брюса. Встреча возле шпиля святого Петра. Библиотека журнала «Вторник» - страница 21

Лишь в нашей четвертой за этот день близости, – уже были близки сумерки, а погода сломалась, небо над Юрмалой заволокли тяжелые, слоистые тучи, – было больше нежности и ласки, чем страсти.

– Я люблю тебя, – сказала она.

– И я люблю тебя, – произнес я.

За окном начал накрапывать дождь. Пока еще редкие порывы западного ветра заставляли склоняться верхушки прибрежных сосен. А мы были вдвоем в маленьком гостиничном номере. Безумно счастливые, обретшие друг друга половинки единого целого. Ощущение этого было очень сильным во мне в эти минуты.

Оно оставалось и потом, когда я провожал ее. Но оттенок его, этого ощущения, стал другим. С болью, тоской. Ведь я провожал не до дома, как в прошлый раз, а до железнодорожной станции Дубулты – в гостиничном номере Анна попросила меня об этом.

Почти весь день я не вспоминал о том, что Анна – не одна, что есть человек, с которым она проводит дни и ночи в этом красивом, немного странном на вид доме, но сейчас я не мог не думать об этом. Размышлял я и о том, что хотя мы с Анной удивительно быстро стали близки, – я всем сердцем чувствовал это, – но тем не менее она во многом очень далеко от меня. Дистанцируется. Сегодня я почти ничего не узнал о ее жизни. Не сказала она правды и о том, что произошло с ней в номере.

Впрочем, все эти неспокойные мысли были на втором плане, когда вечером, – уже начинало темнеть, – мы ехали на электричке в Дубулты. На первом была обретенная любовь к ней. К этой высокой женщине с очень короткой стрижкой и большими синими глазами. Она держала меня за руку, а ее рука была почти также холодна, как и тогда, на смотровой площадке. Не была она особенно теплой и во время нашей близости.

Я вскользь, на мгновение подумал об этой ее особенности. Главными были чувство к ней, грустное ощущение скорого расставания и желание новой встречи. Нет, не встречи, а многих встреч. Желание быть вместе. Вместе всегда? Наверное, да. Но мы встретились всего два раза, я еще не решался убрать вопрос и поставить точку после этого «всегда».

Я чувствовал, Анна тоже думает о нас. В электричке ни на мгновение не отпускала мою руку, голову положила мне на плечо…

– Я скоро, очень скоро позвоню тебе. Мне было хорошо, очень, понимаешь, – очень! – хорошо с тобой.

Она произнесла эти слова, когда поезд уже подъезжал к станции. Слева мы видели широкую полноводную реку Лиелупе, справа – построенное в позднее советское время красивое здание станции с причудливо изогнутой крышей, небольшую площадь, шоссе, за которым начинались улочки старинного курортного Дубулты. Неподалеку в той стороне возвышалась стройная кирха с высоким шпилем в обрамлении лип. И все это было в моросящем дожде и тумане, который несмотря на ветер, медленно, но верно наступал на Юрмалу со стороны моря.

Мы попрощались под одним из фонарей на площади возле станции. Под ногами на мокрых плитках мостовой лежали удивительно красивые в его свете желтые листья. Яркие, но уже в едва заметных морщинках старости.

Анна поцеловала меня в губы. Затем фонарь и стареющие листья остались со мной, а она перешла дорогу, направилась в сторону кирхи. Еще минута, и я перестал видеть Анну. Балтийский вечер, – а, может быть, сама жизнь, – скрыл ее от меня.

Я вернулся в гостиницу, поужинал там же, в баре. Заставил себя. Есть не хотелось.

Тоска… Я был полон этой тоской, когда уже поздним вечером вышел на берег моря. Прохладный ветер набрал силу и рассеял туман. Балтика волновалась. На краях залива уже зажглись маяки. Мне безумно нравилась эта картина, но я смотрел на море и маяки один. Без нее. В эти минуты я понял одно, хочу видеть все это с ней. Хочу всегда видеть мир с ней. Для меня больше не осталось вопроса после слова «всегда». Я отдавал себе отчет в том, что мы только нашли друг друга, я еще мало знаю ее, так же, как и она меня, но решил – скоро, на днях, скажу ей о том, что хочу всегда быть с ней. Так решили мои любовь и тоска.