А затем… Затем произошла осечка. Анна была возбуждена, она хотела принять меня в себя, но ее будто заклинило, она не могла сделать этого. «Наверное, оттого, что впервые со мной, сейчас это пройдет», – подумал я. Был бы спокоен, если бы не видел напряжение, страх в ее глазах.
– Не волнуйся, – я провел рукой по ее груди, животу, плавно спускаясь вниз, – все будет нормально.
– Это из-за того, что у меня давно никого не было, кроме него, – тихо сказала она, продолжая ласкать меня.
Я балдел, кайфовал, хотя и чувствовал: в этих прикосновениях все меньше и меньше страсти и все больше и больше инерции. И еще. Несмотря на свой кайф, я сразу понял: она почему-то лгала мне. Я разглядел эту ложь в самой глубине ее синих глаз. А ее страх, напряжение… Я чувствовал, как они росли в Анне. Уже не думал о том, чтобы снова попытаться войти в нее. Просто полулежал рядом, опершись на локоть. Ласкал ее, стараясь помочь ей расклиниться, преодолеть то неизвестное, что жило внутри нее.
Неожиданно Анна вытянулась на кровати. Неестественно, будто струна. Все ее мышцы в этот миг налились судорожным напряжением, голова откинулась назад.
– Что с тобой? – испуганно спросил я.
Она не ответила. Застыла, замерла в своем напряжении, глядя в какую-то точку на потолке. Мне стало страшно за нее. Не знал, что делать, как помочь ей.
Одному мне известно, какое облегчение испытал, когда – наверное, прошло не больше минуты, которая стала для меня очень длинной – все это закончилось так же внезапно, как началось.
Напряжение оставило тело Анны. Она взглянула на меня. Теперь в ее глазах не было страха. Только любовь. Но она еще не была в порядке. Дышала часто, неровно. Положила руки на мои плечи, попросила воды. Очень быстро, жадно пила. После того, как она поставила на пол опустевший стакан, я спросил:
– Как ты? Как себя чувствуешь?
– Нормально, просто отключилась, почти потеряла сознание, – она обняла меня, – наверное, сегодня очень много была на солнце. И переволновалась, ведь близость с тобой – это для меня хоть и очень желанное, но новое. И очень важное.
Я прижал ее к себе, откликаясь на последние слова. Чувствовал, что она снова что-то недоговаривает, но не стал, не смог думать об этом. Через несколько минут она уже выглядела так, будто ничего не произошло, и я видел: она очень хотела меня. Так же сильно, как я ее…
Мы занялись любовью. Никаких проблем не было. Не возникли они и во второй раз, и в третий.
Мы кайфовали, мы – это было, как нежданное чудо – одновременно кончали. Я ощущал и знал, что она чувствует то же самое – этот первый секс делает нас близкими, родными друг другу. И что еще было прекрасно: мы открыли, как органично подходим друг другу в интиме. Почти сразу выяснилось, мы оба предельно откровенны, оба любим разнообразие в сексе. При этом дополняем друг друга – она более инициативна, ей нравится роль ведущей точно так же, как мне роль ведомого. Она обожает позу наездницы, а я люблю видеть женщину над собой.
А какой она оказалась гибкой… Это было как чудо.
– Ты занималась гимнастикой? – полушутя спросил я.
– Спортивной. Очень давно, в детстве. Но, как видишь, это не проходит бесследно.
За эти часы сексуального марафона мы выпили половину пятилитровой канистры воды, бутылку сухого вина (я купил ее накануне, предчувствуя, что у меня может появиться гостья), уничтожили все мои запасы съестного…
