А в горизонтальном канале ядерного реактора, уже который месяц лежал в тяжелой воде 2H2O(D2O), заполненный семью шестернями новой партии, алюминиевый контейнер, бомбардируемый потоком нейтронов. Лежал и набирал активность. Но настал срок, и транспортная команда привезла его из Саласпилса в свинцовом контейнере в хранилище радиоактивности на ул. Цесу, 11. Смирнов и м.н.с. Юрий Жуков приехали туда и вошли в железобетонный холод хранилища. За толстенной железобетонной стеной притаился свинцовый транспортный контейнер с шестернями. За стеной притаилась неслышимая, невидимая и ничем не выдававшая себя внешне опасность. Понимание опасности вызывалось знанием природы активности, о выбрасываемых альфа–частицах, о слабом бета–излучении и о очень опасном и всепроникающем жестком гамма–излучении, ощутить которые они не могли. Их инструментами чувств были только радиометр и дозиметры.
Предстояло соорудить защиту. Слава и Юра построили из свинцовых кирпичей и свинцового стекла не великую, но и не маленькую, а достаточную, чтобы скрыться от проникающей радиации стену, одели перчатки из свинцованной резины и такие же фартуки, и вошли за стену. Вскрыли транспортный контейнер, вынули алюминиевый контейнер с шестернями и перенесли его к свинцовой стенке. Скрыв тела и головы за защитой, выставив за нее под облучение только руки, начали отвинчивать крышку контейнера. Но она не поддается. Видимо заело резьбу. Никакие долгие ухищрения не помогли. Крышку не отвинтить. Тогда, беззаветно преданные делу науки, научные сотрудники перешагнули свинцовую стенку. Смирнов взял контейнер в руки, зажал его между колен, а Юра, после долгих тщетных усилий специальным ключом, отбросив его со злостью, взяв зубило и молоток, свинтил крышку. Радиометр, реагируя на высокую радиоактивность, издавал бешеный треск. Индивидуальные дозиметры были зашкалены. Щеки Смирнова горели, поглотив альфа–частицы, пронзенные бета и гамма–излучением. Согласно теории в щеках Смирнова начались химические реакции, запущенные поглощенной энергией излучения. Румяным он себя видел и ощущал в течение трех дней. Но кожа не сошла ни со щек,
ни с носа, как это бывало от солнца. Вот так, в железобетонном склепе, вдали от глаз общества свершился подвиг ради науки, никогда ранее не отмеченный в средствах печати, за исключением намеков на него в стенгазете лаборатории под заголовком „Нарушители техники безопасности в работе с активностью”.
Благодаря морскому вольному нраву Владимира Андреевича, Смирнову посчастливилось, не в пример бездарному провождению свободного времени в студенческое время, за исключением поездки в Казахстан, на целину, на уборку урожая, совершить путешествие на плоту по реке Гауя от Валмиеры до Цесиса. Автостопом, в кузове ”ГАЗика”, подскакивая на досках, мы едем к манящей воде реки Гауя.
Худоба некоторых требовала смягчать подпрыгивания на доске скамейке. Приходилось повисать на руках или подкладывать ладони. Высадились на обочине шоссе под Валмиерой. Спустились к реке, наловили в ней вертких бревен и, скрепив их стальными скобами, собрали плот. Установили подобие мачты и паруса, вырубили из молодого ольшаника шесты и понеслись вниз по течению, то отталкиваясь от встречных валунов, то от вдруг надвинувшегося берега в ивовых кустах. Под плотом временами скребло, бревна было начинали раздвигаться, но проносило. Капитаном плаванья и командовал командой плота Владимир Андреевич в пиратской повязке или в черном берете на голове.
