Как-то я поймала себя на том, что, поправляя в коляске Жанну, слегка поддернула вверх юбку и склонилась немного ниже, чем требовалось…
Прошло почти два года после возвращения из Ленинграда, невыносимая острота воспоминаний притупилась, и я подумала: «Вот так же, неумышленно, получилось с Артемом». В то воскресенье, на заключительных соревнованиях, я ловила его восхищенные взгляды, но при этом не было ни малейшего намека на какое-то продолжение. А мне в атмосфере молодости и спортивного азарта хотелось чего-то большего…
После соревнований, развлекаясь, ребята доверили мне управление прогулочным катером, и он начал «рыскать». Артем встал за спиной, придерживая штурвал. Его сильные руки лежали на моих плечах, но когда наши тела соприкасались, он старался отстраниться. На очередном вираже я отодвинулась от штурвала, откровенно прижимаясь, но тут же, опомнившись, выскользнула из-под руки и встала рядом, держась за поручень. Ничего не изменилось, только смотреть он стал по-другому – пристально и оценивающе…
В понедельник утром, когда Артем заехал за мной, я ушла в спальню переодеться. Через минуту он, сминая меня полураздетую, повалил поперек кровати, и, не в силах сопротивляться, я растворилась в этой страсти.
Я зареклась вспоминать даже хорошее, так как следом накатывало всё остальное и хотелось биться головой о стену, в бессилии и обиде… И сейчас решила как можно реже встречаться с Ниной и ее Толиком, или не встречаться вовсе. Смогла же я отшить Виталика, который вновь загорелся пылкой любовью. Необъяснимым образом узнавая мои маршруты, то как бы нечаянно, то сознательно он встречал меня.
Надо отдать должное его настойчивости и умению завлекать, изображая робкого, безумно влюбленного Ромео или пылающего страстью «мачо». Понимая, что он завелся так из-за моей неприступности и не может смириться с отказом, я незаметно для себя уступала, проводя лишних полчаса в разговорах и не сразу высвобождая свою ладонь из его руки… В очередную встречу, когда мы «случайно» оказались у знакомого подъезда, я заявила, что ничего между нами не будет, и ушла, оставив «великого Дон Жуана» незаслуженно обиженным.
Общение нашей семьи с внешним миром постепенно свелось лишь к редким посещениям родственников. В одно из таких посещений, когда у родителей мужа по случаю юбилея собралась многочисленная родня, его сестра Света, разглядывая Жанну, стала гадать: «На кого же она похожа?»
Для меня это была больная тема: кроме своих глаз, ничего знакомого в ней я не находила. Слава занервничал, неуклюже пытаясь перевести разговор на что-то другое, но Света, упрямо возобновляла обсуждение, вовлекая родственников, и только Екатерина Семеновна, поджав губы, молча глядела в окно.
***
Незаметно прошла зима. Незаметно, наверное, потому, что я по-настоящему увлеклась работой, задавшись целью досконально во всем разбираться. Оказалось, чем больше я узнавала, вникая в дела, тем интереснее становилось… На предприятиях уже не просто считались со мной как с представителем серьезной организации, но и побаивались моей въедливости и знания предмета. В надежде на мою благосклонность, стали предлагаться дорогие подарки, с натяжкой замаскированные под свои изделия, или отдых в элитных местах.
На одном солидном заводе ко мне приставили «красавца мужчину», с явным заданием соблазнить… Старался он изо всех сил, я даже пожалела его, принимая ухаживания. А дальше – ни-ни…
