В голове гудело.
В принципе я понимала, что ничего ужасного не происходит.
Пока не происходит.
Что это только моя тревога перехватила управление и довела до паники весь остальной организм.
Но вернуться в себя было невозможно. Чернота была так глубока, что я провалилась в нее с головой и все еще падала, не зная, за что уцепиться.
— Ир? Ириш? Ириска? Ты чего тут?
Я подняла голову и открыла глаза. Передо мной на корточках сидел Дима и обеспокоенно заглядывал в лицо. Он провел рукой по моему лбу и нахмурился:
— Ты холодная вся. Что случилось?
— Локдаун. У меня сим-карты нет, хотела купить… и вот… — я толкнула рюкзак, набитый консервами и макаронами. — На всякий…
— Ты чего? Ты зачем туда пошла? — Дима протянул мне руку. — Вставай давай, пойдем в машину. У тебя же есть мы.
— Не знаю…
Он подхватил мой рюкзак и закинул на заднее сиденье серебристого «Форда», стоящего у обочины с работающим двигателем. Как Дима меня вообще нашел?
— Мы бы все разрулили и все купили, что надо, ну ты чего? Только зря нервничала, — ворчал он, выруливая на пустую дорогу. Я посмотрела на время — полчаса до локдауна. — Ты запомни это как-то!
Но как?
Я привыкла быть одна. Всегда иметь тех, кому можно пожаловаться, у кого попросить помощи, но никогда этого не делать, пока еще могу справиться самостоятельно.
Беречь на крайний случай.
Зачем мне запоминать и привыкать, если они тоже сегодня улетят?
8. Последний ужин
Три пролета высоких ступенек дались мне нелегко. Дима посмотрел, как я цепляюсь за перила, тяжело дышу, останавливаюсь отдохнуть каждые пять шагов и, не спрашивая, подхватил меня на руки. Не успела даже возразить, что я тяжелая, как он донес до двери и, изловчившись, набрал код.
При этом даже не запыхался и мышцы толком не напряглись.
Словно ему это вообще ничего не стоило.
— Пошли руки мыть, — он вернул меня грешной земле только у самой ванной. Наглый черно-белый кот уже заглядывал в открытую с вопросительным выражением морды.
— Мя? — поинтересовался он.
Дима подхватил мой рюкзак, распаковал и вытащил несколько банок консервов.
— Ириска, у тебя какой уровень паранойи?
— А что? — я честно двадцать секунд терла пальцы, как советовали врачи и теперь задумчиво смотрела на кран, который поворачивала грязными руками. Налила на него мыла и тоже протерла.
— Мы будем дезинфицировать все, что попадается нам на глаза или обойдемся мытьем рук и социальной дистанцией?
— Обойдемся, — я рухнула на диван… и со стоном посмотрела на далекий и недостижимый стол, где лежали таблетки.
Снова сползла на пол и пошла наливать себе воды.
Дима убирал добычу в шкаф и не сразу заметив меня, чуть случайно не снес в сторону. Поймал за плечи, приобнял:
— Ир, мы только что говорили о том, что необязательно все делать самой, можно попросить.
Я проглотила таблетку и вспомнила, что надо купить еще. Когда собирала аптечку, не рассчитывала, что в день будет улетать тройная доза.
— Да мне нормально, я привыкла.
Конечно, всегда приятнее, когда выныриваешь из глубин работы, а тебя уже ждет горячий чай. Но за это приходится расплачиваться приготовлением ужина и общением, даже когда хочется немного полежать в темноте, свернувшись клубочком.
Дима пришел ко мне на диван и так же нагло, не спрашивая, пересадил к себе на колени и обнял, убаюкивая и успокаивая. Я обвила его шею и прижалась. Все понимаю — он непредсказуемый чужак и так нельзя, но сейчас человеческое тепло и немного иллюзии надежды мне были нужнее, чем правила приличия другого, прежнего мира. Наверное, они вернутся потом обратно. И когда все закончится, я никому никогда не буду рассказывать про эти дни карантина.
