– Не начинай. У меня голова кругом от этих твоих «зачем».
Подошел официант.
– Кофе готов, – он поставил передо мной чашку. – Остальное – через минуту.
– Спасибо. Можно сразу чек?
– Хорошо.
Он хотел было уйти, но я спросил:
– Послушай, а этот парень часто здесь играет?
– Не знаю. Я новенький.
– А мелодию эту не слышал раньше?
Парень задумался и почесал подбородок.
– Да вроде бы нет. Не слышал.
– Ладно. Спасибо.
Официант кивнул и отошел к соседнему столику.
Я подул на кофе. Сделал осторожный глоток.
И тут раздался чей-то крик.
* * *
Беспечную атмосферу площади накрыло волной страха.
Кто-то вскочил на ноги, кто-то, наоборот, вжался в кресло, закрыв голову руками.
– Нож! У него нож! – кричит пронзительный женский голос.
– Врача, врача!
– Кто-нибудь, вызовите полицию!
Девочка рядом со мной, роняет ложку от мороженого на пол. И до меня, наконец, доходит, что я больше не слышу музыканта. Я вообще ничего не слышу. Будто кто-то на мгновенье отключил звук, а потом снова включил. Потом (черт знает, сколько времени это занимает) оцепенение спадает.
Не знаю зачем, я выхожу с веранды и пробираюсь через толпу. Расталкиваю людей. Делаю вид, что не замечаю их неодобрительных взглядов. Протискиваюсь вперед.
На брусчатке сидит молодая женщина. Ее плечи вздрагивают от беззвучных рыданий. Она прижимает к груди перемотанную тряпкой руку. Сквозь ткань проступают бордовые пятна.
Парень, лет шестнадцати, объясняется со стоящим рядом мужчиной. Тот не в форме, но очевидно на службе. Голос у паренька дрожит, он обводит толпу взглядом, словно ищет одобрения.
– …появился из ниоткуда. Я даже не понял, что это нож, пока он не кинулся на женщину. Музыкант вступился, и…
Внутри меня образуется ледяной ком. Чем его растопить? Просто надеюсь, что это ощущение скоро пройдет.
– Как выглядел нападавший?
– Да я разглядеть его толком не успел, – парень нахмурил лоб. – Все так быстро… Белая майка, синие джинсы. Волосы такие, – он раздвинул указательный и большой пальцы, – средней длины.
– Куда он побежал?
– За магазин, – подросток указал в конец улицы.
– Ясно, – мужчина достал из-за пояса пистолет. Ничего здесь не трогайте. Полиция уже в дороге.
* * *
Музыкант лежит на газоне, в нескольких метрах от веранды. Его лицо напоминает театральную маску. Словно вся жизненная сила ушла и остался только маленький, едва трепещущий огонек. Невозможно поверить, что за каких-то пятнадцать минут человек может так измениться.
Глаза полуприкрыты. По блуждающему взгляду ясно, что парень уже плохо понимает, где находится. Дыхание прерывистое, неровное, с нехорошим булькающим звуком. Руки слегка подрагивают:
левая вытянута вдоль тела, правая – на животе. Майка в крови. И трава вокруг тоже густо запачкана кровью.
Рядом несколько человек. Средних лет женщина (судя по отсутствию паники – медсестра или что-то в этом духе) и коренастый мужчина в черной кипе. Вокруг кольцо зевак.
У мужчины в руках телефон, по которому он выкрикивает короткие, рубленые фразы:
– … несколько ножевых, да… Тяжелое…. Срочное переливание.
– Через сколько будут? – не отрывая взгляда от музыканта, спрашивает женщина.
– Минут через пять-семь.
С веранды принесли плед, из тех, что вечером или в холодное время года предлагают посетителям.
Женщина сворачивает плед валиком и кладет музыканту под голову. Находятся и бинты. Видимо, кто-то успел сбегать в аптеку. Она прикладывает их к ранам. Пытается остановить кровь.
