– Что это, Ацил? – прошептала Люция.
– Вам следует забрать у Аэлиты свою душу, – назидательно проговорил Ацил.
– Забрать свою душу, – прошептал императрица, сосредоточенно глядя в черные, как ночь глаза слуги.
– Да, да, Люция, – крепко сжав ее руки в своих, заговорил Ацил. – Вы прикажете девушке на рассвете взлететь над мраморной башней и опуститься в золотые ладони, находящиеся на крыше. Как только она это сделает, похищенная душа вернется к вам, вновь воссоединится с телом. Ваша кожа станет светлой, волосы золотыми, глаза лучезарными, походка летящей, а голосок еще звонче. Тогда все увидят истинное лицо Великой Императрицы! – проговорил Ацил. – Золотоволосый юноша больше не станет исчезать на рассвете, а останется с вами навеки.
– Навеки, – прошептала Люция и зажмурилась.
– Навеки, – ехидно усмехнулся Ацил, но императрица не заметила его усмешки. Она слишком была занята своими переживаниями.
Люция принялась кружиться по комнате, весело напевая.
Аэлита стояла у распахнутого окна и наблюдала, как невидимый художник – закат разукрашивает землю своей акварелью. Вот алый солнечный диск медленно опускается в изумрудное море, оставляя на воде перламутровые разводы. Вот огромный платан, под которым встретились императрица и Аэлита, превращается в разноцветный зонт. Вот на его верхушку опускается белоснежная птица, похожая на Ангела.
Аэлита подалась вперед, сердце ее сжалось от странного предчувствия неминуемой беды.
– Мне надо бежать отсюда без промедления, – мелькнула в голове Аэлиты молниеносная мысль.
– Нет, нет, – нахмурилась она, отойдя от окна, чтобы не видеть платан и белую птицу – Ангела. – Если я убегу, Ариэль погибнет. Я должна привести императрицу в Запретный город…
– Беги, беги, беги, – учащенно забилось сердце. – Беги, Люция сама отыщет тебя. Беги…
– Нет, – сказала Аэлита своему внутреннему голосу и закрыла окно. Она опустилась на край кровати, зажала уши руками и трижды повторила:
– Нет, нет, нет.
Но заглушить внутренний голос было не так-то просто. Чем громче противилась Аэлита, тем сильнее звучал приказ:
– Беги! Улетай скорее, Аэлита!
Устав бороться, Аэлита укрылась с головой шелковым одеялом и задремала. Ее сон был недолгим и тревожным.
Она взлетела над мраморной башней и увидела, что между распахнутых к небесам ладоней торчит острие золотой стрелы. Порыв ветра подхватил Аэлиту и увлек в заоблачную высь, к вершине горы, которую снизу невозможно было увидеть. Сверху вершина напоминала бутон, распускающегося цветка, в сердцевине которого кипела огненная лава, готовая в любой миг вырваться наружу. Горячее дыхание раскаленных недр заставило Аэлиту отпрянуть.
– Будь терпимее, – прошептал некто, крепко сжав плечи Аэлиты. – Относись к людям с лицеприятием.
– Нет – нет, не терпимее, а терпеливее. Будь терпеливой, Аэлита, – зазвенели колокольчики на мраморной башне. – Взирай на мир с трепетной нежностью.
Аэлита повернула голову к мраморной башне и увидела зеркальное отражение вершины, скрытой за облаками. По склону перевернутой горы шли улыбающиеся люди, не осознавая, что движутся не вверх, а вниз.
– Слава и величие, величие и слава ждут всех, добравшихся до Вершины Мира! – возвысил голос тот, кто крепко сжимал плечи Аэлиты. – Последуй их примеру. Иди за ними, и тогда…
– Ты пропадешь, ты сгинешь во тьме небытия, – зазвенели колокольчики на мраморной башне. – Запомни, Аэлита, люди забыли, что слава – это смирение, любовь и вечность. Не стоит отыскивать ее там, где ее нет…
